— Это, собственно, не автомобиль, — говорил он пренебрежительно, — а таратайка какая-то, именуемая «фольксваген», немецкое изобретение, которое я чуть не даром отдал моему приятелю доктору. Из-за этого я и прибыл сюда позже, чем собирался. Вы получили мое письмо?
— Да.
— Оно было написано под напором особых чувств… Между прочим, я думал тогда, что директором здесь по-прежнему Чолак. Потому и позволил себе в начале некоторые остроты. Да. Чуть позднее я узнал о провале Чолака. И это совсем меня не удивило. Но дело прошлое. Посмотрим, что будет!
Борис снова раскрыл портсигар, и по комнате разнеслось уже знакомое «ля». Закурил новую сигарету. И, окутанный табачным дымом, принялся разглагольствовать о том, каким должен быть руководитель предприятия, чтобы повысить жизненный уровень рабочих и наладить производство.
Ружа слушала его рассеянно. Порой теряла нить рассуждений и с испугом вскидывала на него глаза — не понял ли он, как надоел ей этот разговор. А он продолжал упиваться собственным красноречием, пока не исчерпал весь запас высказываний на эту тему. Тогда, взглянув на часы, он как-то неожиданно встал.
— Надо идти. И у тебя, наверно, много дел, и я не успел еще ни с кем повидаться. С поезда — прямо сюда.
И он опять увлекся рассказом: как ехал, когда прибыл, о чем думал, какие планы строил. Ружа не узнавала его. Вместо утраченной славы буйно разрослись ораторские способности, заглушившие скромность и приличие. Зачем понадобилось ему выдумывать, что пришел прямо сюда? Разве он не отправился с вокзала в гостиницу снять номер, а потом к Виктории Беглишке — узнать, где Гита, и, лишь обескураженный полным неведением, прикатил на «Балканскую звезду», где начал, как бывало, распоряжаться? Зачем он прикидывается перед Ружей, стараясь произвести на нее выгодное впечатление? Он пришел сюда, чтобы выяснить, на что он может рассчитывать, и между прочим расспросить о своей жене, отсутствие которой весьма его тревожило. Тем более что он отправил ей телеграмму с просьбой встретить его на вокзале, на которую она никак не отозвалась, словно сквозь землю провалилась.
— Да, — заключил он, чувствуя, что надо все же как-то объяснить свой визит, — я пришел сюда потому, что не получил ответа на письмо. И, во-вторых, я дорожу своей репутацией!.. Что касается денег — деньги у меня есть!
— Товарищ Желев! — резко поднявшись, заговорила Ружа. — Не кажется ли вам, что вы слишком нянчитесь со своей репутацией?
