— Почему былую? — не утерпела Гита. — Мне хочется, чтоб она напоминала и нынешнюю. Только с этим условием я дарю ее.
— Хорошо, — улыбнулась Ружа. — Будь по-твоему, не станем спорить.
Обо всем уже было переговорено. Припоминали, не забыла ли что-нибудь Гита, уезжавшая сегодня в Сокольские леса. И самые, казалось бы, обычные вещи вызывали разногласия. Гите хотелось взять туфли на высоких каблуках, а Ружа предлагала свои туристские, которые Гите были совсем впору, а Ружа их почти не носила.
— Да, но не мешает захватить и эти, на высоких каблуках. Сокольские леса не глухомань какая-нибудь, а первоклассный курорт. Столько народа туда съезжается… Не могу же я целыми днями топать в твоих башмаках… Согласись, Ружка, неудобно… Кое в чем ты все еще плохо разбираешься.
Ружа промолчала, подавляя улыбку, удивленная своенравием гостьи, которая и сейчас не забывала заботиться о красоте. Но, чтоб не посрамить себя, сочла нужным добавить:
— Я согласна, только ты обещай мне ходить на прогулки и поменьше танцевать… Помни, ты должна там отдохнуть, окрепнуть и подлечить нервы… Поэтому возьми и туристские как залог того, что ты последуешь моему совету.
Гита засмеялась, подхватила тяжелые ботинки и обняла Ружу.
— Уф, все-таки настояла на своем, не отстала до тех пор, пока не всучила мне эти сапоги! Ладно, ладно, выполню все твои распоряжения, кроме одного: вернусь, как только мне надоест. Разрешаешь?
— Боюсь, как бы тебе не надоело на другой же день.
— Такой опасности нет… Говорят, там очень весело. Туман подолгу не задерживается. Солнечно, тепло. А по вечерам, наверно, собираются у камина в гостиной, слушают радио, играют в шахматы, танцуют.
— Все там как было прежде. Я уверена, тебе понравится больше, чем ты думаешь.
Рассеянно слушая Ружу, Гита то и дело вскакивала с кресла, подбегала к раскрытому окну посмотреть, не пришел ли Колю, и полюбоваться машиной, стоявшей у подъезда.
«Победа» ждала ее, в любую минуту готовая помчаться вверх по белой дороге среди горных теснин и буковых лесов. Через час, а может, и раньше она окажется на окруженной пожелтевшими деревьями вершине, в тиши золотой осени, уже царствующей повсюду. Будет тепло, весело и чуть грустно, как грустна песня сверчков, которую они распевают где-то за очагами и каминами, не желая расставаться с последними курортниками. Днем будет она гулять по скошенным лугам, утром — подниматься к скалам по узкой дороге, извивающейся среди старых буковых лесов; побывает в опустевшем пионерском лагере, а вернется оттуда через широкие поляны, поросшие папоротником, над которыми до сих пор порхают золотистые бабочки. Не захочется бродить по лесам и полянам — сходит на озеро, где плещут студеные воды и тихонько баюкают старую лодку. На скучат горы и озеро — поболтает по телефону с Ружей, узнает, какие новости там внизу, в городе.
