Несмотря на призраков или чем бы они ни были, инжинариум производил впечатление такой же заброшенности, как и остальное пространство «Проклятая вечность». Сделав несколько шагов вперед к вершине лестничного пролета, который спускался к центру, Якодос поднял руку в перчатке. Она прошла сквозь туманную форму одного из призрачных Адептус Астартес. Рука не встретила сопротивления. Фигура просто замерцала, ненадолго колыхнулась, после чего преобразовалась и продолжила свои дела, словно ничего не произошло.
Явных признаков агрессии не было, но все космодесантники пристально наблюдали за движущимися фигурами и крепко сжимали свое оружие. Когда они спустились в центр инжинариума, стало очевидно, что там находилось еще больше призраков, рассевшихся по своим постам. Вот сервитор, прикованный к терминалу связи. Там космодесантник, изучающий оккулюс, который ничего не показывал.
— Что они такое? — Эвандер озвучил вопрос, который вертелся у каждого на языке. Прежде чем Якодос смог ответить, заговорил Ремигий:
— Эхо прошлого. — К удивлению и ужасу Якодоса в его голосе слышалась дрожь. — Мы видим последние мгновения жизни этого корабля. Это члены ордена, который когда-то называл этот корабль своим, прежде чем он стал «Проклятой вечностью».
— И какому ордену он принадлежал?
Якодос внимательно пригляделся. На инструментах были выгравированы эмблемы, но они были старыми, заржавевшими, выцветшими и абсолютно неразличимыми. Капеллан сделал несколько шагов и наклонился вперед, пытаясь разобрать символ, начертанный на поверхности когитатора. Это ему не удалось.
— Мы никогда не были полностью уверены, — ответил инквизитор. — Тем не менее, мы считаем, что они хранили верность Золотому Трону. Их вовлекли в сеть интриг, и, в конце концов, они поддались варпу.
— Поддались? Или, может быть, предпочли поддаться. Подумай над этой возможностью, инквизитор.
Это был новый голос, и его наполняла ядовитая и бесконечная ненависть. Голос такой пронзительный, что мог разрезать металл. У него были звучный рокочущий тембр и необычная частота. Инквизитор потряс головой, когда из его ушей снова медленно потекла кровь. Якодос подозревал, что если бы он и его люди не носили шлемы, с ними случилось бы то же самое.
Пока он смотрел, стены инжинариума начали изгибаться и искажаться, по их безукоризненной поверхности прошла рябь, словно кто-то бросил камень в спокойное озеро. Все замерцало и приняло вид колеблющейся нереальности. Инквизитор, вытерев кровь с ушей, закричал через дыхательную маску так громко, насколько она позволяла. Всякая нервозность исчезла, и, несмотря на изначальную неприязнь и недоверие к нему, Якодос понял, что впечатлен глубиной веры в словах Ремигия.
