Это будет самый приятный звук, который ты когда-нибудь слышал, Эвандер. Он лгал тебе. Он хранил секреты от тебя. Он стал причиной смерти брата Адептус Астартес. И он до сих пор жив. Где справедливость?
Третья Чешуя мертва, Эвандер.
Сержант остановился и прижал руки к ушам. Якодос тут же вдавил его в стену, приблизив маску своего череполикого шлема.
— Я слышу голоса, капеллан! — торопливым, паникующим голосом залепетал Эвандер. — Они говорят мне… советуют, чтобы я… я не могу позволить себе стать их жертвой. Но это было бы так легко. Так легко…
— Соберись, сержант Эвандер. — Несмотря на глубокое сочувствие, которое он испытывал к несчастному сержанту, Якодос знал, что не может позволить себе жалость. — Голосов нет. Это все твое воображение. Враг давит на твою слабость, твою неспособность видеть за тьмой и чувствовать тепло света Императора. Увидь его, брат-сержант.
Якодос отвернулся от Эвандера и потянулся за силой Бога-Императора. Она пришла легко, как и всегда. Когда он снова посмотрел на сержанта, его голос изменился. Мягкий убеждающий тон исчез, на смену ему пришел уверенный голос настоящего капеллана, который сражался в бесчисленных битвах: — Отбрось демоническое колдовство, которое сковывает тебя, брат. Отбрось его чистотой твоей веры. Возьми ее. Направь ее. Управляй ею. Используй ее, как свой щит против этого порочного соблазна.
— Третья Чешуя…
— Третья Чешуя в порядке. Тилисс ответил тебе. А теперь покажи свой дух! Напомни своим людям, почему именно ты получил свое нынешнее звание.
Слова капеллана успокаивающе подействовали на Эвандера, и он медленно кивнул. Он ощутил тихий шепот, словно голос снова пытался добраться до него, но космодесантник использовал ментальный образ света Императора, чтобы сосредоточиться.
— Да, капеллан. Да, конечно. Прошу прощения.
— Не извиняйся, брат. Оправдай себя доблестью.
Отпустив его, Якодос позволил Эвандеру прийти в себя и занять место во главе отряда.
— Нам нужно поторопиться к инжинариуму, — объявил сержант. — Мы найдем этого ублюдочного демона и покончим с ним. За Императора. Пламя и ярость, братья!
— Эвандер, это Коридон. Ответь мне, брат.
Тщетные попытки вызвать по воксу своего боевого брата начали сказываться на раненом космодесантнике. Коридон не понимал, что с ним произошло, но перешел от убеждения, что его каким-то образом отделили от остальных, к пониманию того, что их отделили от него. Он не знал, жив ли, или они мертвы, или же наоборот.
