Капитан задумался и решил, что офицер прав.
— По-моему, — сказал он доктору Дулиттлу, — вы не совсем в своем уме, простите; конечно, за прямоту. Но если вы хотите помочь мне изловить негодяя Джима Бонса, то мне все равно, как вы это сделаете — призовете птиц, рыб или ангелов небесных. С рассветом мы снимаемся с якоря. Но предупреждаю: если вам вздумалось подшутить над военным флотом Ее Королевского Величества, вам несдобровать. Я вас ославлю на весь свет, а может быть, даже отдам под суд. А теперь отправляйтесь на свой ковчег, зажгите на нем огни и передайте поросенку, что если огни погаснут, я пущу его на колбасу для моей команды.
Под смех и шутки офицеров доктор Дулиттл перебрался на свой корабль и поспешил зажечь на нем огни. Однако когда рассвело, доктор снова появился на палубе фрегата и над его головой реяли тысячи ласточек. Теперь офицеры военного флота Ее Королевского Величества не смеялись над доктором и не крутили пальцем у виска.
Солнце встало над далеким африканским берегом. О таком прекрасном утре можно было только мечтать.
Проворный с доктором еще ночью договорились, что им делать. И пока фрегат снимался с якоря и трогался в путь, Проворный с сотней самых зорких ласточек улетел осматривать все бухты, заливы и острова.
За ласточками-разведчиками в небе летели другие ласточки. Они выстроились длинными рядами — словно кто-то расчертил небо над Африкой по линейке. Они передавали друг другу по цепочке известия от разведчиков на фрегат доктору Дулиттлу.
К полудню птичий телеграф сообщил, что корабль Джима Бонса стоит за ближайшим мысом. Торговцы живым товаром пристали к берегу, чтобы набрать питьевой воды. Они опасались погони и выставили охрану, чтобы вовремя заметить военный корабль и пуститься наутек.
Джон Дулиттл сразу же передал это сообщение капитану фригата, и тот повел корабль вдоль берега, скрываясь, за высокими скалами, чтобы подобраться к работорговцу незаметно. Матросам отдали приказ готовиться к бою, потому что те, кто торгует живым товаром, — отчаянные головорезы. Они знают, что их ждет суд и виселица, и яростно защищаются.
Канониры — матросы-артиллеристы — всыпали в пушки порох, зарядили в них ядра и приготовили фитили. И вот один из канониров неуклюже покачнулся, случайно прикоснулся горящим фитилем к запалу пушки, и раздался выстрел. Ба-бах! Гром прокатился над тихим утренним морем.
И тут же ласточкин телеграф принес известие, что работорговцы поставили все паруса и вышли в море.
