Одиссей Полихрониадес | страница 175

Итакъ черноокая мадамъ Арванитаки тосковала; она сверхъ того болѣла чѣмъ-то и доктору Коэвино довѣряла больше чѣмъ мужу. Людямъ очень близкимъ она и сознавалась въ этомъ, говоря съ улыбкой: «Я очень уважаю господина Арванитаки, и всѣ считаютъ его очень знающимъ врачомъ; но что́ жъ мнѣ дѣлать! У него нѣтъ той божественной искры въ умѣ, которая есть у этого безумнаго Коэвино». И въ этомъ она была права. Когда Коэвино хотѣлъ, онъ былъ врачъ превосходный, находчивый, изобрѣтательный, внимательный. Онъ часто посѣщалъ домъ скромнаго Арванитаки, подолгу просиживалъ, особенно въ тѣ часы, когда старикъ старательно обходилъ своихъ больныхъ; онъ разсказывалъ женѣ его о томъ, что́ дѣлала Франческа да-Римини, или о томъ, что на Марсѣ есть атмосфера и океанъ, а на Лунѣ вѣроятно нѣтъ.

Человѣку впечатлительному съ Коэвино могло быть иногда томительно и даже пожалуй и страшно отъ чрезмѣрной быстроты и силы его душевныхъ измѣненій, вспышекъ гнѣва и восторговъ, необдуманной смѣлости и самаго ребяческаго малодушія и страха… Но скучать съ нимъ было трудно.

Такимъ образомъ посѣщая часто мадамъ Арванитаки и врачуя ее, Коэвино вмѣстѣ съ тѣмъ и развлекалъ ее много. Она очень дорожила его обществомъ.

Однажды она созналась ему, что смолоду умѣла писать стихи, отыскала тетрадку и подарила ему на память слѣдующее свое стихотвореніе:

Коэвино въ восторгѣ возвратился домой, рыкая какъ левъ. Онъ никогда не сочинялъ стиховъ, сѣлъ за перо, хотѣлъ писать, не могъ и, наконецъ, отвѣтилъ ей слѣдующимъ бѣшенымъ взрывомъ страсти, который онъ выписалъ изъ печатнаго сборника, и отнесъ ей на другой день, какъ бы косвенно объясняясь ей этимъ самымъ въ любви:

Къ несчастію Коэвино дома г-жу Арванитаки не засталъ и неосторожно отдалъ записку со стихами служанкѣ.

Служанка въ простотѣ своей отдала мужу. Арванитаки оскорбился и просилъ жену не принимать Коэвино такъ часто наединѣ безъ крайности. На слѣдующій день Коэвино явился одѣтый щеголемъ и довольный изобрѣтательностію своей, чтобъ узнать, что́