— Когда я проснулся этим утром, оно ползло по моей груди.
— Господи Иисусе! — Бобби заметно побледнел.
— Еле ползло.
— Да? А судя по виду, оно такое же шустрое, как какой-нибудь гребаный таракан.
— Думаю, оно уже умирало, — ответил Френк. — Я, конечно, закричал, смахнул его с груди. Оно упало на пол, на панцирь, несколько секунд дергало лапками, потом застыло. Я снял наволочку с одной из подушек, завел край под панцирь, дернул на себя, чтобы это чудовище оказалось на материи, поднял, завязал наволочку узлом, чтобы оно не уползло, если вдруг придет в себя. Потом обнаружил в карманах эти драгоценные камни, поэтому купил две стеклянные банки, одну для камней, вторую для насекомого, оно ни разу не шевельнулось, вот я и решил, что оно мертво. Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?
— Нет, — ответила Джулия.
— Слава богу, нет, — согласился Бобби. Он не наклонился вперед, как Джулия, чтобы получше рассмотреть насекомое, наоборот, отступил на шаг от стола, словно боялся, что этот паук-жук сможет каким-то образом выбраться из банки.
Джулия подняла банку со стола, повернула так, чтобы получше рассмотреть насекомое спереди. Его гладкая черная голова размером не намного уступала сливе и наполовину пряталась под панцирем. Большие, фасеточные, грязно-желтые глаза располагались высоко, и под каждым находился еще один глаз, меньших размеров, синевато¬красный. На гладкой поверхности виднелись крохотные отверстия, с полдюжины коротких отростков и три островка вроде бы шелковистых волосков. Маленький ротик, теперь открытый, являл собой круглое отверстие, и в нем Джулия различила кольца миниатюрных, но острых зубов.
Френк заговорил, глядя на дохлого обитателя стеклянной банки.
— Уж не знаю, во что я впутался, но определенно во что-то плохое. Действительно плохое, и я боюсь.
Бобби дернулся. Задумчиво, словно обращаясь к самому себе, а не к остальным, произнес: «Плохое… плохой…»
Джулия поставила банку на стол.
— Френк, мы возьмемся за это дело.
— Хорошо! — Клинт выключил магнитофон.
Отвернувшись от стола, направляясь к туалету, Бобби сказал:
— Джулия, мне нужно поговорить с тобой наедине.
В третий раз они зашли в туалет вдвоем, закрыли за собой дверь, включили вентилятор.
Лицо Бобби посерело, напоминало точный портрет, сделанный карандашом, даже веснушки утратили цвет. И в его всегда веселых глазах веселья не осталось.
— Ты сошла с ума? Ты сказала ему, что мы беремся за это дело.
Джулия в удивлении уставилась на него.
