— Как ты, дорогая?
На своей наблюдательной позиции, в автомобиле, припаркованном в дальнем конце автостоянки, она слышала в своих наушниках ту же музыку. Джулия вздохнула.
— Вернон Браун когда-нибудь играл на тромбоне лучше, чем на концерте в Карнеги-холл?
— А что ты можешь сказать о барабанах Крупы?
— Звуковая амброзия. И возбуждающее средство. От такой музыки хочется прыгнуть с тобой в постель.
— Не могу. Сна нет ни в одном глазу. А кроме того, мы — частные детективы, помнишь?
— Мне больше нравится быть любовниками.
— Занимаясь любовью, денег на хлеб не заработаешь.
— Я бы тебе заплатила.
— Да? И сколько?
— Ну… раз уж речь зашла о хлебе… на полбатона.
— Я стою целый батон.
— Если уж на то пошло, ты стоишь целый батон, два круассана и булочку из отрубей.
Говорила она приятным, глуховатым и очень сексуальным голосом, который он так любил слушать, пусть даже и через наушники. В такие моменты казалось, что она ангел, шепчущий ему в уши. Она могла бы стать певицей одного из знаменитых оркестров, если бы жила в тысяча девятьсот тридцатых или сороковых годах… и если бы умела петь. Джулия прекрасно танцевала свинг, но вот насчет пения… Когда она пела под старые записи вместе с Маргарет Уайтинг, сестрами Эндрюс, Розмари Клуни или Марион Хаттон, Бобби покидал комнату, из уважения к музыке.
— Что поделывает Расмуссен? — спросила она.
Бобби глянул на второй дисплей, левый, подсоединенный к камерам слежения, установленным в служебных помещениях компании «Декодайн». Расмуссен думал, что отключил камеры и оставался незамеченным, но камеры наблюдали за ним ночь за ночью и фиксировали его противоправные действия на видеокассеты.
— Старина Том все еще в кабинете Джорджа Акройда, за компьютером. — Акройд возглавлял проект «Волшебник». Бобби посмотрел на правый дисплей, воспроизводящий «картинку», которую Расмуссен видел на компьютере Акройда. Он только что скопировал на дискету последний файл «Волшебника».
Расмуссен выключил компьютер в кабинете Акройда.
Одновременно погас правый дисплей в фургоне Бобби.
— Он закончил, — продолжил Бобби. — Теперь у него вся информация.
— Червяк, — фыркнула Джулия. — Должно быть, очень доволен собой.
Бобби повернулся к левому дисплею, чуть наклонился вперед, наблюдая черно-белое изображение Расмуссена, сидящего за столом Акройда.
— Думаю, он улыбается.
— Мы сотрем улыбку с его физиономии.
— Давай поглядим, что он будет делать дальше. Хочешь пари? Он останется до конца смены, чтобы спокойно уйти утром… или смоется прямо сейчас?
