Сидеть в кустах было неудобно. Под коленками все время похрустывали старые опавшие веточки, Юля без конца ерзала. Наконец это ей надоело, она наклонилась разгрести на земле кусочек пространства и услышала негромкий вскрик. Закончив очистку территории под собой, она взглянула на происходящее под каштаном и уже в следующий миг с глухим рычанием понеслась через поляну, зажав в откинутой руке полотняную кошелку, с которой сбежала из поместья. Сожалея только о том, что не позаботилась заранее положить в нее парочку кирпичей, Юля с разбегу прыгнула Василию на спину и начала молотить их обоих по головам, выкрикивая бессвязные ругательства. Нянька очнулась первой и с жутким визгом кинулась наутек. Василий, как дурачок, крутился на месте, пытаясь стянуть жену с собственного загривка, бестолково размахивая руками.
– Юлька! – вопил Василий, захлебываясь от счастья. – Нашлась! Маруська, мама вернулась!!!
– Мерзавец! Подлец! Гадина! Я тебя в порошок сотру!
– Юлька! Ура! Вернулась!
– А этой дряни все волосы повырываю!
Орали супруги дружно, громко и явно друг друга не слыша. Маруська скакала рядом и повторяла тоненьким голоском:
– А ты чего кричишь? А ты чего кричишь?
Эбби, отбежав метров на двести и поняв, что погони не будет, настороженно замерла, пытаясь понять, что там творится у этих русских психов, ее нанимателей.
– Юлька! – Василию наконец удалось стряхнуть ее со спины, и теперь он стискивал жену в пылких медвежьих объятиях, сам не свой от счастья.
– Мерзавец! Негодяй! Предатель! – продолжала колошматить его по голове супруга, правда, ярость в ее голосе начала сменяться всхлипами отчаяния.
– Ты чего, Юль? – наконец заметил странность ее поведения Василий. – С ума сошла?
– Я, чего? А кто только что целовался с нянькой? – накинулась на него с новыми силами Юлия.
– Целовался? – от удивления Василий выронил жену из рук, и Юля плюхнулась на землю у его ног. – Ты что, с ума сошла? С этой? – Василий с недоверием ткнул пальцем в замершую в отдалении Эбби. – Да у нее оса в волосах запуталась, я вытащить пытался, – недоуменно проговорил он, силясь понять происходящее.
Маруська уже обхватила любимую мамочку за шею и осыпала ее поцелуями, чем окончательно лишила Юлю боевого запала. Она крепко обняла дочку, прижав к себе и покрывая поцелуями сморщившееся от удовольствия личико, а потом залилась слезами.
