После, разбирая по деталям весь рейс, Иван Иванович не нашел ни одного своего просчета или оплошности. Поезд он вел, как всегда, точно и умело. Семен все время держал полное давление пара в котле, сам он своевременно давал под скаты песок. Паровоз даже ни разу не сбуксовал на подъеме, у него попросту не хватило силы. Иван Иванович не злился на паровоз, как бывает в таких случаях. Он смотрел, как слабеет машина на подъеме, и жалел ее, как живую.
— Ну, милая, поднатужься еще немного.
А когда поезд остановился, Селиверстов впервые подумал о том, что произошло непоправимое.
На выручку пришел электровоз. Он подошел так быстро после остановки паровоза, что Ивану Ивановичу стало ясно: электровоз ожидал на станции, расположенной за подъемом. «Наверно, с самого начала не надеялись на меня командиры смены», — с горечью подумал Иван Иванович.
Из кабины электровоза вылез машинист и зашел в паровозную будку. Это был Гриша Назаров — бывший помощник Ивана Ивановича. Селиверстов больше всего сейчас боялся шуток электровозника. Но его опасения были напрасны. Гриша вежливо поздоровался и попросил справку о тормозах, ее должен иметь машинист ведущего локомотива. Потом, немного спустя, Назаров нерешительно кашлянул и каким-то виноватым голосом попросил:
— Знаете, что, дядя Ваня, я хочу испытать электровоз. На что он способен в наших условиях? Вы, пожалуйста, не открывайте пара. Я один попробую.
Иван Иванович исподлобья взглянул на Назарова и коротко спросил:
— А надеешься?
— Да как вам сказать, опыта у меня еще маловато, — ответил Назаров, — я больше на машину рассчитываю. Вот если бы вы, дядя Ваня, с вашим опытом сели за контроллер электровоза, то могу смело сказать: две тысячи тонн прицепи — увезет.
— Ты только без агитации, — вдруг строго оборвал его Иван Иванович, — давай беги на свой локомотив да трогай побыстрее!
Вскоре с электровоза раздался густой, похожий на пароходный гудок, сигнал. Вагоны трогались с места неохотно, словно им нравилось стоять в тени между скалами. Со скал, нагнув свои лохматые головы, заглядывали сосны. А когда рванулись навстречу телеграфные столбы, Иван Иванович посветлел. Упругий встречный ветер заносил в будку прохладу и пряные запахи леса. Поезд, огибая горы, теперь мчался с большой скоростью, возвещая о себе призывными свистками и грохотом.
Около двадцати лет Селиверстов водит поезда по крутым перевалам Урала. На своем участке пути он знает каждую трещину на скале, каждую извилину бегущей за откосом реки; знает, в каком месте от железной дороги убегает глухая лесная тропка, но всякий раз эти непрерывно меняющиеся, словно на экране, пейзажи родной природы действовали на него по-новому, освежающе.
