Выяснилось, что любовь к Великому князю возникла после того, как мои деньги не принесли ему счастья. Он все проиграл на бирже. Теперь переехал из Штатов в Мексику и придумал очередной надувательский бизнес. Мальчики продают ацтекские древности у пирамиды. Это, конечно, копии, но есть и несколько подлинных вещиц. Потом выходит он и объявляет:
– Вы нарушили закон о запрете торговли предметами культуры Мексики.
У него одновременно работают с десяток мальчиков. Особенно пугаются законопослушные – немцы и японцы. Неплохо платят, чтоб отпустили. Деньги эти, конечно, маленькие, но деньги… Сейчас наконец-то появился первый серьезный заказ – он должен украсть целую пирамиду! Под Канкуном на прибрежном островке есть пирамида майя. Её заказал украсть фантастически богатый американец.
– Мы накроем её гигантским куском материи – будто для ремонта. И под покрывалом по ночам будем вывозить каменные блоки на катере…
Закончив обед, попросил денег. Я, конечно, дал. Но все-таки спросил, зачем он продал меня Кириллову. Клянусь, он посмотрел на меня с величайшим изумлением.
– Я вас не предавал, клянусь!
И что-то мне подсказало, что на этот раз лжец говорит правду. Но кто же это сделал?
И тогда в первый раз у меня мелькнула некая догадка…
Вепрянского убили в пятницу. Его обнаружили прямо у пирамиды.
В его записной книжке нашли адрес моей гостиницы и мою фамилию. Меня вызвали в полицию. Молоденький следователь на плохом английском взял показания. Торопливо спросил, где я был в день убийства и прочую обязательную чушь. Было видно, что убийство какого-то русского совсем его не интересует. От него я узнал, что убили ударом ножа сзади. Якобы кому-то из местных жуликов не понравилось его мошенничество у пирамиды. Но я думал иначе…
Так умер самый веселый человек в моей жизни.
Я знал, что у него не было никого из близких. И послал телеграмму в Ташкент Великому князю. Сообщил кратко о смерти его адъютанта и подписался. Получил лаконичный ответ: «Собаке – собачья смерть». Но насчет отсутствия родственников я ошибся. У Вепрянского где-то в глуши в Пензенской губернии жила родная сестра – калека. Наш прохиндей был преданным братом, заботливо ее содержал и все свое состояние (и здесь наврал – остались серьезные деньги) завещал ей.
Я один провожал его на мексиканское кладбище, где купил для него участок – между знаменитым конквистадором, скончавшимся в шестнадцатом веке, и депутатом последнего парламента. Ему понравилось бы…
