Он полез в карман разгрузки и вытащил оттуда разовый шприц с какой-то зеленоватой жидкостью.
— Что это? — спросил Вадим. — И главное — зачем?
— Что находится в шприце, сказать не могу, сам не очень хорошо знаю, — проговорил мрачно Волк, втыкая себе шприц прямо через ткань в ногу. — Этот препарат Харон взял у военных. Армейские медики уверяют, что человек, который примет эту хрень, сможет воевать трое суток без сна и отдыха, даже если будет смертельно ранен. Думаю, это какая-то смесь стимуляторов и наркотиков. После того как я ее себе воткну, то буду чувствовать себя замечательно, смогу сражаться, но потом мне будет омерзительно плохо. Умереть, конечно, от нее не умру, но даже оборачивание не поможет от этой гадости избавиться за один раз. Не люблю я ее, но сейчас, похоже, тот случай, когда без нее никак.
— Ты уже ее принимал? — спросил Крот.
— Было дело, — вздохнул Воислав. — Только рассказать, что чувствовал, не могу, потому что ничего не помню. А вот как хреново себя чувствовалось после этого, запомнилось хорошо.
— Так зачем ты эту гадость себе воткнул?
— А потому что без нее я не воин, а с ней могу пригодиться, — Слава поморщился. — Что-то очень опасное надвигается на нас из темноты, как бы еще и этого не оказалось мало.
Они поползли вслед за бесенком, потом анчутка залез в еще какую-ту дыру, в которую они смогли забраться только на четвереньках, этот ход вывел их во вполне приличный туннель, стены и потолок в нем были сделаны из обкатанных водой валунов, потолок высокий, пол из мелкой речной гальки. Здесь тоже имелся светящийся лишайник, но его было не очень много и рос он только на стенах зелеными яркими пятнами. Прошка, который уковылял вперед метров на десять, неожиданно жалобно заверещал, потом кинулся к ним в ноги с верещаньем.
— Змеи…
— Я же говорил, что этот Сусанин заведет нас в ловушку, — буркнул Воислав. — Значит, слушай, напарник, как со мной нужно обращаться, когда я под воздействием этой хрени. Говорить надо четко, понятно, желательно командным голосом: проще говоря, приказы я буду понимать лучше, чем обычное словоблудие. И чем короче будут команды, тем четче я их буду выполнять. Как же я эту гадость не люблю, но главное потом как мне будет хреново…
Голос Волка изменился, он стал каким-то глухим, тусклым, и в то же время он словно стал выше, исчезла хромота, движения стали гибкими, быстрыми.
— Кого ты видел? — спросил Вадим у анчутки, который прижался к его ногам. — И где?
