Передать то, что я
чувствовала тогда, сейчас уже не получится, потому что я знаю, что через девять
месяцев все же заговорю. А вот в тот момент… Весь мой маленький мирок
разрушился, словно ударившись о ту стену. Школа, друзья, идущие без меня в
первый класс, форма, портфель – всё это осталось в каком-то другом, но не моём
мире. А я оказалась в полной тишине. И была бы в полном одиночестве, если бы
не моя бабушка. К счастью, после этой истории, видимо, испугавшись, что мать
снова понесёт заявление в милицию, отец согласился, наконец, съехаться жить с
родителями моей матери. Тем более, что жили они в большом частном доме, и
все решили, что мне это поможет.
Почему к счастью? Да просто не знаю, что бы со мной было, если бы отец с
матерью уходили на работу, а я оставалась совсем одна, глядя из окна нашей
квартиры, как мои друзья идут в школу. Без меня. Тем более, я была обижена на
6
мать, не понимая, почему она не разводится с отцом. Я даже неоднократно с ней
об этом заговаривала, но и сейчас не могу понять её ответ: «А что люди скажут?
Как я буду жить одна?» И я никак не могла взять в толк – почему одна? А я?
Но, если вы думаете, что отец перестал пить, когда мы переехали в дом
бабушки и дедушки, то вы серьёзно ошибаетесь. Драки не прекращались, мать
отца не выгоняла, заявления, написанные в отделении милиции после драк,
забирала, а бабушке и дедушке в грубой форме приказала «не лезть в чужую
жизнь». И тогда они, отчаявшись уже защитить свою дочь в этих безсмысленных
драках и выяснениях отношений, и, получив не один десяток синяков,
проломленную топором дверь и два удара ножом, сказали, что вмешиваться
больше никогда не будут. И что бы отныне не творилось в нашей части дома –
а надо сказать, что становилось всё хуже и хуже, – они больше НИ РАЗУ и не
вмешались, так как поняли, что это не спасет ситуацию, ибо решать надо только
моей матери. А иначе всё безсмысленно.
Думаю, что данное ими СЛОВО, которое они после этого ни разу не
нарушили, повлияло и на меня в том, что и я стараюсь не нарушать данных мной
обещаний. И только повзрослев, я поняла, как тяжело дедушке и бабушке было
сдерживаться, ведь они любили свою дочь, и меня, и мою маленькую сестрёнку,
да и трезвого отца тоже. Максимум, что они себе позволяли – это пускали нас с
сестрой на свою половину дома, когда мы прибегали прятаться от пьяного отца.
