Всему приходит конец, и в марте 2004 года уголовное дело было передано в суд. Добиваться признаний больше не имело смысла, и меня оставили в покое. Открылась новая страница моего тюремного бытия, новая страница моей жизни.
В 791 я задержался надолго. Относительно просторная недавно отремонтированная камера с покрашенными в белый цвет стенами, видом на Неву и телевизором собрала необычный коллектив заключённых. На центральных ролях здесь был Медведь — жутко здоровый коренастый мужик с лицом человека, которого вы можете увидеть последним в жизни — когда он придёт вас убивать. Откровенно бандитское было лицо. Медведь пользовался в Крестах большим авторитетом, решал вопросы с сотрудниками всех мастей, был человеком широкой натуры. Звали его Виктор, а прозвище Медведь происходило от фамилии Медведев. Впрочем, и без фамилии он походил на свирепого медведя вставшего на задние лапы и принявшего человеческое обличив. При взгляде на его крупные черты лица и бесформенно переломанные уши (в молодости он профессионально занимался классической борьбой) было достаточно двух секунд чтобы понять: определённо опасный хищник. Как должно быть и положено диким зверям этот Медведь разгуливал на свободе не просто так: обвинительное заключение по его уголовному делу повествовало о трёх десятках разбойных нападений и двух убийствах, не считая сравнительно лёгких обвинений в хулиганстве, грабеже, незаконном хранении оружия и подделке документов. Логическим итогом было обвинение в «бандитизме», т. е. в создании вооружённой организованной группы для совершения тяжких и особо тяжких преступлений — тех же разбоев и убийств.
Медведь был потрясающе интересным человеком, фактурной личностью вызывающей большое количество неожиданных ассоциаций. Я представлял его в роли уже заматеревшего и откормленного румяного советского солдата победоносно прошедшего всю Европу и в мае 45-го въехавшего на броне танка в поверженный Берлин. И в образе добротного хозяина-кулака во времена революционной смуты вышедшего на большую дорогу с любовно начищенным обрезом. Он мог бы быть викингом-берсерком на борту грозного драккара бесстрашно плывущим по чёрным волнам штормового моря. Мог быть и римским легионером под знаком расправившего крылья орла несущим имперский порядок и власть божественного цезаря в дикие населённые враждебными варварами земли. Обладая внешностью булгаковского кентуриона Крысобоя, Медведь излучал просто неиссякаемую пассионарность: кипучая энергия, сумасшедшая тяга к жизни и борьбе била из него ключом заряжая всех вокруг жизнерадостным и неукротимым оптимизмом.
