Элли увидела его сразу же, как только он появился. Он постарел, очень похудел, но это родное для нее лицо она узнала бы всегда. Она не смогла сразу окликнуть его; слезы радости и облегчения сдавили ей горло. Она молча шагнула навстречу. Забыв о вещах, Энтони бросился к ней и заключил в объятия. Он нежно гладил ее по голове, словно она опять стала маленькой девочкой.
Он молчал, и Элли впервые со дня смерти Терри разрыдалась.
— Девочка моя, успокойся.
Они стояли в толпе встречающих, и он старался утешить ее. Не обращая внимание на окружающих, он обнимал Элли пока не утихли ее слезы, ласково гладя ее по спине, как ребенка. Застеснявшись, она отстранилась от него, и он достал из кармана носовой платок.
— Боюсь, он не первой свежести, — и произнеся эти слова, Энтони увидел, что она пытается улыбнуться.
Элли взяла платок, вытерла слезы и тяжело вздохнула. Ей было стыдно перед людьми и не хотелось смотреть на них. Он обнял ее за плечи, и она спрятала лицо у него на груди. Избегая любопытных глаз, они вернулись за багажом Энтони.
— Ну, как, порядок? — Он заглянул ей в глаза. Она кивнула. Он не расспрашивал, зная, что она расскажет все, когда захочет. — Тогда пойдем. Мы вернемся в Лондон автобусом. — Он взял девушку за руку, и они пошли к автобусной остановке.
— Хорошо оказаться снова дома, — сказал Энтони, глядя на нее. — Как я рад тебе, Элли! Ты стала совсем взрослой без меня.
Позднее, в номере Ориентал-клуба, помогая Энтони распаковывать вещи, Элли начала свой печальный рассказ. Он, не перебивая, слушал и чувствовал всю глубину ее горя, убеждаясь, что был прав, когда решил приехать.
Когда были разобраны все вещи, Элли замолчала. Энтони сел на кровать и посмотрел на нее.
— Элли, ты не все сказала, — спокойно проговорил он. Она молчала. — Ты ничего не хочешь добавить? — спросил он терпеливо.
— Я… не знаю, как… Я… — она запнулась.
— Расскажи мне все.
— Эти деньги, деньги так пугают меня… Я не знаю, что делать… Я обещала и… Я чувствую себя виноватой, — с горечью произнесла она, взглянув на него, и он увидел боль в ее глазах.
— Виноватой?
— Да, виноватой, — подтвердила она шепотом. — Я не остановила его, Энтони. Я могла сберечь Терри, убедить его… Я могла бы…
— Ты ничего не смогла бы сделать. — Он так часто видел изнанку жизни, что не мог слышать, как она обвиняла себя. — Это была его ошибка, Элли, не твоя!
— Ты не понимаешь. Он это делал для меня! Он хотел, чтобы я ушла из этого дома… — Она сжала кулаки, голос ее зазвенел. — И деньги… О Господи, деньги… все для того, чтобы мне было хорошо! — Она заплакала навзрыд. — Грязные деньги, темные деньги, его убийцы, это… это… было… все ради меня!
