От деревни в гору шла дорога, а наверху над ней, упираясь острыми шпилями в голубое небо, высился замок, сложенный из огромных гранитных валунов, в котором жил местный барон. Ему доложили, что в деревне появилась симпатичная девушка. Увидел меня управитель, который приезжал в деревню разбираться с должниками, зашел в гости к нам, а отец меня заставил накрывать на стол, чтобы смягчить гнев большого человека. Тот осмотрел меня со всех сторон, задумчиво похмыкал и уехал, сказав отцу, чтобы ждал гостей.
Но на следующий день приехал не он, а сам барон. Правитель наших земель внимательно меня осмотрел, приказал собираться и забрал с собой, заплатив родителям какие-то деньги. Барон взял меня в жены. Это была для меня и моей семьи огромная честь — шутка ли породниться с господином этих мест!
Барон привез девушку в свой замок и поместил в отдельно стоящую башню, в ней эта милая барышня и прожила всю свою жизнь. Башня была закрыта снаружи, ей даже выйти во двор не разрешалось, она могла только смотреть в узкое окошко на небо, обрыв и небольшой двор. Как я понял, так барон охранял себя от измены, чтобы гарантированно иметь от девушки свое потомство.
Вместе с барышней жила семейная пара — служанка, делающая всю женскую работу, ее пожилой муж, который делал мужскую. Девушку кормили, поили, одевали во множество разных юбок, в кучу каких-то повязок вместо нижнего белья, которые закреплялись бронзовыми заколками, на ноги танкетки с множеством ремешков.
Мыли в большой деревянной бадье, покрывая кожу какой-то разновидностью глины — насколько я понял, мыло в те места не дошло, может еще и не изобрели.
Раз в месяц приходил барон, выполнял свой супружеский долг, причем делал это без какой-либо нежности, словно необходимую, скучную работу, и сразу уходил. Так шли дни за днями, девушка родила ему двух мальчиков, и они стали единственной радостью в ее жизни. К сожалению, как только им исполнилось по шесть лет, отец забрал детей из башни, чтобы воспитывать их по-мужски, как воинов и правителей. С тех пор он к ней не приходил, посчитав, что больше она ему не нужна. Время проводил в пирах, развлекался с наложницами.
У нее осталось одно развлечение — смотреть на своих детей в окно, как они играли во дворе, и это стало ее болезненной страстью. Мальчики постепенно росли, взрослели, превращались во взрослых мужчин.
Так она на них и смотрела из окна, пока в возрасте сорока лет, не простыла и не умерла от тяжелой пневмонии.
