Ни один пожарный не посоветовал бы держать в доме это пожароопасное животное. Мы поселили его в курятнике, вызвав переполох среди кур и бурный протест петуха. «Кто-кто-кто?» — возмущался петух, налетая на незваного гостя. Он наступал на него боком, распустив крыло, как матадор красный плащ, и устраивая время от времени настоящую корриду с котом в роли боевого быка и курами в партере.
Всю зиму кот мышковал в сарае.
Там хранился бидон с керосином, и кот пристрастился нюхать керосин, что нам совсем не нравилось, но не представляло особой опасности. «Прячьте спички от кота!» — шутили в доме. Кот засыпал в обнимку с бидоном, а просыпался неизменно в боевом настроении. После керосина его тянуло на подвиги. Ему срочно требовалось набить морду какой-нибудь собаке, что удавалось с переменным успехом. Обратно во двор он влетал, преследуемый сворой собак, с покусаной мордой и драными боками. Кот позорил нас перед всей деревней, но что было делать? У животных, как и у людей, бывают пагубные привычки.
Мы терпели. Видимо, керосин не давал такого кайфа, как угарный газ. Постепенно кот потерял к нему интерес, отдышался на свежем воздухе, отъелся и отрастил растительность на морде. Он перестал дебоширить и превратился в добропорядочного дворового кота. Только обгоревшие уши напоминали о тёмном прошлом кота-токсикомана.
Я начинала новую жизнь в новом городе.
Город был вообще-то старым, если не сказать — древним, и имя у него было замечательное — Покров. Мы с городом приглянулись друг другу. Под покровом тишины и размеренности провинциальной жизни я почувствовала себя спокойно, как будто вернулась домой, и очень скоро, как ракушка водорослями, обросла новыми дружбами, знакомствами, просто хорошими людьми. Жизнь не была лёгкой, но была — замечательной…
Я размышляла о превратностях судьбы рано утром… как описать раннее летнее утро в уездном городке средней полосы России? Воздух не просто свеж и прозрачен, он так упруг, что поднимает, вместе с влажными испарениями земли куда-то вверх, и ты не идёшь, а паришь над пространством, и видишь всё как бы сквозь увеличительное стекло — крупно и выпукло.
Вот так, паря-переступая, я приближалась к дому доброй старушки тёти Нины, у которой «арендовала» грядку в огороде. Я сильно сомневалась в своих земледельческих способностях и не надеялась на урожай, но мне нравилось возиться с растениями. Особенно восхищал горошек. Вот в этой белой и твёрдой, как галька, горошине записана вся будущая жизнь растения — рост, цветение и увядание. Растение вырастет и запишет, в свою очередь, в плодах жизнь будущих поколений. Нравилось наблюдать, как разрезают землю остроконечные побеги с плотно прижатыми листьями, как раскрывают ладошки навстречу солнцу и выпускают усики, изучая пространство, как два нашедших опору растения протягивают руки третьему, лежащему на земле, и помогают подняться. Возьмёмся за руки, друзья…
