Они ехали молча, и какое-то напряжение, подобно электрическому, возникло между ними. Полька перестала интересоваться пейзажами и глядела только на своего спутника. Глядела внимательно, серьезно и при этом не уловимо порочно. И эта порочность не отталкивала Лыкова, а приманивала. Он чувствовал, как его затягивает в дикий водоворот, а он пропадает в нем с удовольствием… Но что сделать в квартире? Как подойти, начать расстегивать крючки на платье? Дома нет ни конфет, ни хорошего вина, одна водка. Польки ведь такие балованные. Он же опозорится! Но лавочки и магазины давно закрыты. Заказать в ресторане навынос? Но как тут это делается?
— Нет, — сказала вдруг Малгожата. — Мы едем прямо к вам. Хочу посмотреть, как вы живете.
— Но…
— Я знаю, что у вас дома нет шампанского и фруктов. Но мы найдем, чем занять время.
— Вы читаете мои мысли? — простодушно спросил Лыков, пораженный ее словами.
— Это несложно, — усмехнулась полька. И сделалась похожа на прекрасную ведьму, которой хотелось подчиняться и подчиняться…
А как она держала букет! Русские женщины не умеют так управляться с цветами. И какие изящные маленькие руки, холеные, как полированный мрамор…
Когда они подъехали к дому, Лыкова уже била мелкая дрожь. Никогда еще такого с ним не было! Сыщик спрыгнул с подножки, толкнул дверь и впустил Малгожату в подъезд. Там их поджидал величественный керовник.
— Добрый вечер, пан Влодзимеж! — не своим, сиплым голосом поздоровался Алексей.
— Добжий вечер, пан Лыков! — услужливо поклонился поляк.
— Какая чудная лестница! — непринужденно восхитилась Малгожата. — Нам наверх?
— Да, на третий этаж, — сообщил Лыков и почувствовал, что краснеет.
В квартире все совершилось мгновенно и очень бурно. Полька не стала тянуть время. Когда она расстегнула лиф, Алексей еще стыдился перед Варенькой. Но когда сбросила десу,[45] позабыл все на свете…
Через полчаса Лыков направился в ванную комнату, как вдруг в дверь громко заколотили. Раздосадованный любовник на цыпочках прокрался в шинельную. С площадки раздался встревоженный голос Егора:
— Алексей Николаевич! Я знаю, что вы там! Откройте! Очень важные новости!
Лыков прошипел в щелку:
— Уйди и вернись через час.
Но помощник не унимался:
— Очень-очень срочно! Откройте, Алексей Николаевич!
Коллежский асессор накинул халат на голое тело и вышел, прикрыв за собой дверь.
— Что случилось? Чудо ты эдакое…
— Вот! — Егор протянул ему клочок бумаги. — Ян Касъер передал на волю, для своего зятя Малиняка.
