— Вам незачем так усиленно извиняться, — сказал дающий справки, — ваша старательность не заслуживает решительно ничего, кроме похвалы, и, хотя вы без всякой нужды занимаете здесь место, я тем не менее отнюдь не собираюсь препятствовать вам тщательно следить за прохождением дела, пока это мне не надоело. После контактов с людьми, позорно уклоняющимися от исполнения своих обязанностей, приучаешься терпеливо выносить таких людей, как вы. Садитесь.
— Как он умеет разговаривать с клиентами, — прошептала девушка.
К. кивнул, но тут же вскинул голову, так как дающий справки снова спросил его:
— Не хотите присесть здесь?
— Нет, — сказал К., — мне не надо отдыха.
Он сказал это как можно тверже, на самом же деле он был бы очень не прочь здесь присесть. У него началось что-то вроде морской болезни. Ему казалось, будто он на каком-то корабле, находящемся в узком шхерном проходе. Ему казалось, будто в деревянные стенки ударяют валы, будто из глубины прохода накатывает какой-то гул, как от хлынувшей воды, будто проход накреняется в поперечной качке и будто ожидающие по обе его стороны клиенты то опускаются, то поднимаются. И тем непостижимее было спокойствие девушки и мужчины, которые его вели. Он был целиком в их руках, отпусти они его, он упал бы, как доска. Их маленькие глазки бросали острые взгляды по сторонам, К. ощущал их равномерные шаги, не делая их вместе с ними, ибо его почти несли, а он только переступал ногами. В конце концов он заметил, что они с ним разговаривают, но он не понимал их, он слышал только все заполнявший шум, сквозь который, казалось, пробивался какой-то неизменный высокий звенящий тон, словно выла какая-то сирена.
— Громче, — прошептал он, не поднимая головы, и ему стало стыдно, потому что он знал, что они говорили хоть и непонятно для него, но достаточно громко.
Тут, наконец, словно перед ним прорвало какую-то преграду, навстречу повеял порыв свежего воздуха, и он услышал произнесенные рядом слова:
— Сначала он рвется на волю, а потом ему можно сто раз говорить, что выход здесь, и он не пошевелится.
К. увидел, что он стоит перед входной дверью, которую девушка открыла для него. У него возникло такое ощущение, словно все его силы разом вернулись к нему; в предвкушении свободы он тут же шагнул на ступеньку лестницы и уже оттуда стал прощаться со своими провожатыми, наклонившимися к нему сверху.
— Большое спасибо, — повторял он, снова и снова пожимая обоим руки, и выпустил их только тогда, когда он, как ему показалось, заметил, что они, привыкшие к воздуху канцелярий, этот сравнительно свежий воздух, идущий с лестницы, плохо переносят.
