— Ну что, по-прежнему по нулям? — довольно съязвил Икамузу, лениво развалившись под раскинувшимся деревом на опушке леса, глядя, как его юный подопечный сидит и безнадежно смотрит на пять разноцветных камушков, разложенных перед ним. Мерно покуривая трубку и выдыхая зеленоватый дым, мужчина любовался ярким, голубым небом и лишь периодически поглядывал в сторону Ивана. Видимо, чтобы лишний раз убедиться, что у его подопечного так ничего и не получилось.
— Тихо. Мне кажется, что один из них все-таки мерцал, — попытался тут же заставить замолчать своего наставника Иван.
— Оу? И какой же? — оживившись и подойдя к Ивану, заинтриговано спросил Икамузу.
— А… да какая разница. Просто, блеснул какой-то, подумаешь, — быстро попытался уйти от темы Иван.
— Так и знал, что обманываешь. Уже, как две недели топчемся на месте, а тебе так и не удалось хотя бы на немного подчинить хоть один элемент.
— Легко тебе говорить. Подчинить элемент. Я, для начала, не верю в эти штуки. Хотя, после оборотня… — на мгновение Иван ушел в размышления, но был тут же возвращен обратно подзатыльником со стороны наставника. — Эй, за что?
— За мысли. Не думай. Концентрируйся на камнях. Эх… — глядя в сторону своего обожаемого солнца, слегка расстроенным голосом проговорил Икамузу.
— Не думай, не думай. Скажешь тоже, не думай. А как мне еще подчинить себе что-нибудь в этом мире, если я не буду думать? — на мгновение перед глазами появились образы городской управы, которые послушно исполняли приказы вышестоящих. Слегка перекосившись, словно обиделся на самого себя, Иван продолжил концентрироваться на камнях.
Не замечая благородной брани, направленной в свою же собственную сторону, исходящей от Ивана, Икамузу спокойно продолжал заниматься своими делами. Неожиданно, практически из воздуха — солнечные лучи резко сфокусировались в одной точке, словно создавая облик. Наконец, когда формирование завершилось — на ладони у Икамузу появилась маленькая, яркая, словно состоящая из солнечных лучей, птица. Поднеся к ее голове свободную руку и что-то прошептав себе под нос, наставник выпустил ее из рук. С неким восторгом наблюдая, как покидает поле зрения посланник, он самодовольно потер руки и посмотрел куда-то вдаль.
— Что это было? — наконец чувствуя, что к отвисшей от произошедшего губе возвращается чувствительность, выдавил из себя Иван.
— Это? Это ты можешь наконец-таки закончить свое обучение у меня. Ты безнадежен и бесполезен. Прости, жизнь несправедлива.
