Позавчера вечером? Что случилось позавчера вечером? У Лео всплыло только смутное и неуверенное, как шаг пьяного, воспоминание. И в самом деле, в тот вечер, когда Эррера познакомил его с Валерией, Лео выпил больше, чем обычно и чем нужно. Может быть, под воздействием этиловых паров он совершил что-нибудь неподобающее? Но как Лео ни силился вспомнить, ему казалось, что его поведение не выходило за рамки приличий.
Конечно, та девица смутила его своей яркой внешностью. А также своим воинственным голосом и сильным трентинским акцентом. Он едва сдерживался от смеха, наблюдая за гномом рядом с валькирией. Настоящий цирк. Но Лео был абсолютно уверен, что он ни разу не рассмеялся. Он ничем не выдал мыслей, которые могли бы задеть Эрреру. Он вел себя прекрасно. Разве что слегка перебрал спиртного. Ну и слишком много говорил. Да, он помнил даже это. И взгляд Валерии. Она внимала каждому его слову, а Эррера сидел в углу и молчал.
Чувство неполноценности. Ощущение, что он не может соперничать с другом, таким красивым, таким красноречивым, таким светским. Вот в чем было дело?
Вот почему сейчас Эррера гонит его взашей, как служанку, попавшуюся на воровстве? Конечно, речь шла именно об этом. Лео вдруг вспомнил неопределенное чувство вины, которое охватило его в конце вечера, незадолго до прощания, когда он, под воздействием спиртного и непринужденной болтовни, рассказал Валерии глупую и ненужную историю. Он рассказал ей о том, как покупал сигареты Эррере, а продавщица в табачном киоске принялась упрекать его: «Как вам не стыдно покупать сигареты своему сыну?» Боже, как Валерия смеялась! Ужасно. Боже, как не смешно было Эррере. Не менее ужасно. Кто тянул его за язык? Зачем было рассказывать эту паскудную историю? Да, было забавно вспоминать ее среди друзей. Но рассказывать ее девушке Эрреры, первой девушке Эрреры, — это было непростительно. Лицо Эрреры в тот момент! Как ему было стыдно. На нем выражалось такое унижение и недоумение.
Об этом лице Лео вспомнил только сейчас, после того как Эррера сказал ему: «Знаешь, позавчера вечером… это было ужасно…»
В тот же момент Лео понял, почему Эррера наедине с ним был всегда таким забавным, полным участия, и напротив, с другими (особенно с представительницами прекрасного пола) упорно прятался в раковину своей неуклюжести. Это объяснялось стыдом. Он стыдился самого себя. Стыд преследовал его повсюду. Возможно ли, что Лео понял это только в тот момент? Почему тогда он удивлялся, что друг пожелал исключить его из своей жизни без объяснений? В этом не было ничего удивительного. И объяснять здесь было нечего. Все это копилось годами. Нужен был только подходящий случай. Присутствие такого очаровательного приятеля усугубляло стыд Эрреры дель Монте.
