Во сне писатель шел по улице и очутился на кладбище. Повсюду росли кресты.
Писатель остановился у открытого гроба.
«Кто умер?.. странно… вместо мертвеца лежат цветы… лилии, анемоны… анемоны уже увяли…»
Писатель огляделся.
Светало. Крыши, деревья пылали. Вставало солнце.
— Как торжественно… расплакаться бы, но нет слез… — пробормотал писатель и очнулся.
Взглянув на гроб с телом жены, он увидел на лице жены тени смерти и почувствовал вонь благоухания ее.
«Отошел от жены запах сладости, которым она три дня поддерживала себя…» — подумал писатель. Накинув на лицо жены вуаль, он подошел к окну и приоткрыл створку.
Он стоял, обратив свой взор к небу и размышлял о делах бога и смерти, и перед его глазами тысяча лет были словно один день…
Города как люди, одни гибнут, другие поднимаются, растут довольно беспорядочно и непоследовательно, и снова гибнут, когда их жители затевают войны и ведут их с сомнительным успехом.
Обычно это происходит в смутные времена.
В смутные времена лица людей становятся отталкивающими, а их речи напыщенными и высокомерными.
Историки описывают эти времена прозой, поэты — стихами.
Бог созерцает, не вмешивается…
Был второй день недели.
Секретарь мэра рылся в бумагах и делал выписки изысканным слогом.
Выглядел он ужасно, он был рыжий, тощий, бледный, с лицом павиана, с безобразящими его манерами и неестественными позами, какие заставляла принимать его должность.
Уже который год секретарь писал книгу о мэре, выпуская из виду все, что казалось ему неизящным и неинтересным. Кое-какие факты он искажал, чтобы придать изложению занимательность. Он очень вольно обращался с фактами. Общее суждение о степени достоверности фактов в биографии мэра в изложении секретаря было очень неблагоприятно. Критики, высказывающие это мнение, ставили ему в вину произвол и неполноту изложения, говорили, что книга содержит важные и, в общем, достоверные сведения, хотя и соединенные с ошибочными представлениями.
Книга напоминала собрание подготовительных записей. В ней были и ошибки, и нелепости, и лакуны, которые касались отношений мэра с женщинами, а также происхождения мэра и вмешательства судьбы, которая долгое время не играла сколь-нибудь заметной роли в его жизни.
Мэр был человеком низкого роста, ноги у него были короткие и кривые, но шаг он имел твердый. Кроме сочинительства он увлекался актерским делом и философствовал.
— Хорошо снаряжен для смерти тот, кто сходит в гроб, зная истину… — говорил он.
