— К чему вы это говорите?..
— Сам не знаю…
Из складок темноты, как из кулис, вышел поэт.
— Боже, что с вами случилось?.. одежда на вас растерзана, тело все в шрамах…
— На меня напали бродячие собаки… но бог меня спас… послал женщину… она нашла меня в миртовых зарослях в предсмертных муках и не бросила, а улеглась рядом… ночью разразилась гроза и мы перебрались в дупло вяза… поток грязи устремился с горы вниз, волоча камни, пошатнул он и дерево… вяз склонился над потоком, корни его обнажились… вяз лишился опоры и вода увлекла его за собой… — Поэт рассказывал свою историю, закрыв глаза. О женщине он говорил путанно. В детстве у него была с ней любовная связь, длившаяся несколько дней, из которой он извлек, что в своей сущности женщины не такие, какими они представляются. С этой женщиной поэт спустился в ад, который он описал, не жалея красок. Все возможные пытки и казни были нагромождены там друг на друга. Непостижимым образом поэту удалось покинуть ад, чтобы снова стать смертным, исправить свою жизнь и очутиться в раю, но, увидев далеко не привлекательную картину давки у входа в рай, он остановился в оцепенении…
— Вы так и не сказали, что с вами случилось?..
— Наверное, на него напали собаки судьи… — сказал писатель.
Воображение нарисовало писателю вызывающую содрогание картину смерти судьи, когда сбесившиеся собаки оказались на воле и творили свое жуткое дело. Он как бы наблюдал со стороны, испытывая не страх, а какой-то благоговейный ужас, когда изодранные в клочья части тела судьи снова и снова собирались в нечто бесформенное, и это существо, не обладающее обликом, пыталось одолеть собачье бешенство.
— Что-то я слышал об этой историю… может быть, и не без основания собаки сожрали судью… столько он всего натворил…
— И бог все это увидел и вмешался…
— Иногда мне кажется, что бог нарочно где-то прячется… — сказал артист и, схватив поэта за плечи, стал его трясти.
— Что ты делаешь?..
— Он попросил меня не дать ему заснуть… мне кажется, он умирает… надо отогнать от него сон, оцепенение…
— Но я не вижу на его лице теней смерти… вижу только удивление…
— Ну, хорошо, пусть умирает… ты меня уговорил… — Артист встал и выглянул из пещеры. — Какое спокойствие вокруг… не слышно ни звука, даже цикады умолкли… и на море штиль…
— Артист, ты прав… поэт умирает… он говорит, что погружается в темноту, как в воду… и уже не ощущает себя в этом погружении…
— Не понимаю, о чем он говорит?..
— О смерти… — сказал кто-то.
