— Нет, — улыбнулся он. — На самом деле этот дом купила бабушка. Она решила, что иметь свой угол в Лондоне тебе не помешает.
— Так я ничего не знала?
— Нет, это был сюрприз.
— Слава богу. А то я уже всерьез начинала опасаться, что мне нравилось жить здесь. — Помолчав немного, она задумчиво произнесла: — Моя бабушка очень любит руководить?
— Совершенно верно, — подтвердил Майлз.
— А мой гардероб тоже подобран по ее вкусу?
— Думаю, что, пока вы жили вместе, она старалась привить тебе свои эстетические представления.
Этот уклончивый ответ позабавил Патрицию.
— Пожалуй, это можно перевести как «да», — улыбнулась она. — Но Чарльз Ридман ни словом не обмолвился о том, что этот дом мой.
— Разве он не обещал встретиться с тобой еще раз?
— Да, через пару дней.
— К этому времени он должен будет детально во всем разобраться.
— Раз это моя собственность, — протянула она, рассуждая вслух, — я могу делать с ней все, что мне заблагорассудится?
— Безусловно.
— А моя бабушка может повлиять на решение этого вопроса?
— Теперь, когда тебе исполнился двадцать один год, нет.
— Тогда я хотела бы продать этот дом. Не хочу возвращаться туда.
— Даже после отъезда Дэвисонов?
— Да. Унылое место.
— Одному богу известно, какой характеристики удостоится мое жилище, — рассмеялся Майлз.
Его дом был одним из немногих лондонских особняков, которые могли похвастаться собственным садом. Он располагался в Хэмпстеде, на краю вересковой пустоши, а окружавшие сад высокие стены делали его совершенно незаметным с улицы. Это был небольшой, но весьма изящный образец георгианской архитектуры, который не портили даже круглые башенки с коническими крышами, пристроенные по бокам фасада кем-то из прежних владельцев. Интерьер особняка поражал богатством и разнообразием — орнаменты, картины на стенах, мебель являли собой настоящие произведения искусства. И, вместе с тем, обстановка отнюдь не казалась музейной, а излучала уют и гостеприимство.
Осмотрев комнаты первого этажа, Патриция вернулась к выходу в вестибюль, где поджидал ее Майлз.
— Вы живете здесь один? — спросила она, эффектно прислонившись к дверному косяку.
— Да, один, но можно позвонить экономке и попросить ее пожить с нами, если ты пожелаешь, — ответил он, пряча улыбку.
— Которая из комнат моя?
— Я провожу тебя.
Майлз повел ее наверх по широкой деревянной лестнице в заднюю часть здания, где размещалась изысканно обставленная комната с роскошной кроватью.
— Здесь, как правило, жили старшие дочери, — пояснил хозяин. — Так что не удивляйся обилию зеркал и размеру платяных шкафов.
