Поезд загрохотал по туннелю, уходящему под дно Ла-Манша, и путешественники замолчали, приспосабливаясь к переходу от яркого дня к искусственному освещению и гнетущей тьме за окном. Так и моя жизнь, еще сутки назад простая и ясная, теперь тонула во мраке забвения и тайны, подумала Патриция.
— Не хочешь ли узнать историю своей семьи? — предложил Майлз, словно угадав ее мысли.
— Не испытываю никакого желания, — вздохнула она. — Но вижу, что вы все равно не отвяжетесь, так что валяйте.
— Как я уже упоминал вчера вечером, ты дочь англичанки и француза. У тебя двойное гражданство. Вероятно, после исчезновения ты пользовалась французским паспортом. По настоянию отца в доме говорили на двух языках, и ты в совершенстве владеешь тем и другим. Однако после развода твоя мать вышла замуж вторично, и тебя отправили жить к бабушке. Та занялась твоим образованием и…
— Почему? — перебила Патриция. — Почему я не осталась с матерью или отцом?
Майлз на мгновение задумался.
— У каждого из них сложилась новая жизнь, новое окружение. И бабушка рассудила, что в этой ситуации ее опекунство будет для тебя чем-то вроде общего знаменателя, — пояснил он, как бы оправдываясь.
— И моих родителей это устроило? Неужели я так мало значила для них?
Майлз ожидал услышать горечь в ее словах, но не уловил ничего, кроме любопытства.
— Не все так просто. Твоя мать вышла замуж за аргентинца и уехала в Южную Америку. Отец вернулся на родину. Они оба хотели остаться с тобой. Но твоя бабушка обладает исключительно сильным характером, и заставить ее изменить решение почти невозможно.
— Но они могли отстоять меня? Если бы хотели по-настоящему?
— Повторяю, это было нелегко.
Несколько секунд Анжелика безмолвно смотрела на него, затем уголки ее рта медленно поползли вверх.
— Жизнь вообще сложная штука… Но я перебила вас.
— У твоей бабушки дом в Ланкашире, — продолжал Кейн, — и до окончания школы ты жила с ней там. Потом она взяла тебя с собой в путешествие по Индии и другим странам Азии, которое продлилось почти год. Вернувшись в Англию, она обосновалась вместе с тобой в Лондоне, где, собственно, и начались наши с тобой отношения.
— Разве мы не были знакомы раньше? — удивилась Патриция.
— Да, мы часто виделись еще до развода твоих родителей. Но ты тогда была еще девочкой.
— Сколько же вам лет? — В ее картинно округлившихся глазах запрыгали смешинки.
— Тридцать два.
— А мне?
— Двадцать один. Меньше чем через месяц тебе исполнится двадцать два.
