— Конституция моей страны защищает меня и позволяет мне отстаивать свои убеждения.
Полковник заорал:
— Довольно, все это мы уже слышали!
Вот еще один из обвиняемых попросил разрешения задать вопрос свидетелю обвинения — и в ответ на это новый окрик полковника:
— Садись, я запрещаю задавать вопросы… Все вы скоты.
В обвинительном заключении говорилось о заговоре, угрожавшем безопасности государства. Но свидетели не могли представить никаких убедительных доказательств.
Свидетели обвинения — полицейские агенты — в своих показаниях ссылались не на конкретные факты антигосударственной деятельности обвиняемых, а говорили лишь о встречах их друг с другом, называя эти встречи «партийными».
Этот вывод они делали, исходя из политических взглядов обвиняемых, основываясь на их патриотическом прошлом, на их участии в движении Сопротивления, на том, что обвиняемые боролись за мир и некоторые из них раздавали листовки с призывами к миру или писали на стенах домов патриотические лозунги о мире и демократии.
Первые же показания свидетелей обвинения убедили всех, что процесс инсценирован.
Видный английский адвокат Лефлер, присутствовавший на процессе в качестве наблюдателя, заявил: «На этом процессе скорее судили идеи, чем людей за их действия. Во время процесса не было доказано, что со стороны обвиняемых было совершено какое-либо действие, которое оправдало бы обвинение их «в попытке насильственного ниспровержения строя или существующего общественного порядка».
Военный трибунал делал главную ставку на показания свидетеля обвинения Ангелопулоса, начальника службы подавления коммунизма генеральной охранки.
Свидетель говорит тихо, и его показания не слышны. Защитники заявляют протест и требуют, чтобы в зале установили микрофон.
— Мы не получаем из-за границы деньги, чтобы покупать микрофоны, — отвечает председатель.
— Микрофоны есть у американцев, — подает реплику Белояннис.
Председатель трибунала взбешен:
— Я прикажу удалить вас, и вас будут судить заочно. Я имею на это право.
— Это бесполезно, — замечает Белояннис. — Нас и так судят заочно. Ведь мы не слышим показания свидетелей.
Полицейский Ангелопулос говорит, что при аресте Белояннис не назвал своего имени и его личность была установлена только после того, как полиция сняла отпечатки пальцев. Никос Белояннис обращается к полицейскому агенту:
— Вы утверждаете, что я приехал сюда для того, чтобы проводить в жизнь резолюции ЦК КП Греции?
— Да, — ответил агент.
