Мне надо было дополнить полдюжины файлов и написать три отчета по делу Брэндона Трескотта, но вместо этого я поднял трубку и позвонил Ричи Колгану — Самому Белому Негру Во Всей Америке.
Он был на месте:
— «Трибьюн», отдел городских новостей.
— Вот по голосу ни за что не догадаешься, что ты черный.
— Голоса моих собратьев ничем не отличаются от голосов расистов-плантаторов, угнетавших наш гордый и величественный народ.
— То есть ты хочешь сказать, что, когда трубку берет или Дэйв Шапелл, или Джордж Уилл, мне ни в жизнь не угадать, кто из них белый?
— Нет, но в приличном обществе такие разговоры — все еще verboten.[1]
— Ага, а теперь ты немец, — сказал я.
— Со стороны моего франко-расистского папашки, ага, — ответил он. — Чего звонишь-то?
— Помнишь Аманду Маккриди? Девочка, которая…
— Пропала. Лет пять назад?
— Двенадцать.
— Лет? Черт. Это какие же мы старики с тобой?
— Помнишь, как в колледже мы хихикали на старперами, которые восхищались какой-нибудь «Пятеркой Дэйва Кларка» и Бадди Холли?
— Ну да.
— Вот теперь детишки так же ржут, когда мы вспоминаем Принса и «Нирвану».
— Да брось, быть такого не может.
— Может-может, дедуля. Так вот, Аманда Маккриди…
— Ага. Ты нашел ее, она жила у копа в семье, ты вернул ее родителям, копы тебя ненавидят, и тебе чего-то от меня надо.
— Нет.
— Никаких услуг от меня не требуется?
— Ну, вообще-то требуется. Дело связано с Амандой Маккриди. Она снова пропала.
— Ни фига себе.
— Именно. А ее тетка говорит, всем наплевать — и копам, и вам тоже.
— Сомневаюсь. Круглосуточные новости, все такое — мы сейчас за любой материал хватаемся.
— Теперь понятно, почему Пэрис Хилтон так популярна.
— Не, этот феномен ничем не объяснишь, — сказал он. — Як тому, что когда спустя двенадцать лет пропадает девочка, которую уже раз похищали, и при этом известно, что в результате первого похищения несколько копов попали за решетку, а городу пришлось выплатить пару-тройку миллионов, да еще в трудный для бюджета год… Это, снеговик, очень ценная новость.
— Вот и я так подумал. И кстати, ты сейчас почти как негр говорил.
— Расист. Как тетку-то зовут, э-э-э… Белоснежка?
— Беа. Беатрис Маккриди то есть.
— Тетушка Беа, а? Правда, у нас тут совсем не Мэйберри.
Он перезвонил через двадцать минут:
— Все оказалось очень просто.
— Чего нарыл?
— Переговорил с Чаком Хитчкоком — детективом, который вел это дело. Он сказал, что они проверили заявление тетки, съездили домой к матери Аманды, поговорили с ней.
