Невысоко. Я очутился в тесном, темном закутке между забором и каким-то строением и присел на корточки, невидимый. Вокруг было тихо, издалека донесся собачий лай и сразу смолк. Я устроился поудобнее, обнял сверток и приготовился долго ждать - может быть, не один час - пока все уляжется. Ведь будет же какая-то паника, возня, поиски. Возникла мысль: интересно, откуда я знаю, что делать, если прежде никогда не воровал?.. Вторая мысль показалась смешной: меня ведь совсем занесет снегом за эти часы. Третья, нереальная: надо бы ослабить бечевку, а то куртке, наверное, больно.
Не знаю, сколько прошло времени. Возникли голоса. По дороге, где недавно пробегал я, шли теперь двое и разговаривали, спокойно, неторопливо и буднично. Одну я будто бы узнал - это была та продавщица, а второй голос, тоже женский, но густой, звучный, глубинный, я слышал впервые.
- ...да, и ноги устают ужасно, - сказала продавщица сквозь зевок. - Завтра буду спать, спать.... Сейчас приду, воды нагрею, суну туда ноги и буду пить чай, а потом - спать...
- Ситчик ты купила? - спросила вторая женщина. - Сколько купила? Два или три?
- Два. Уж больно пестро. Не люблю пестро. Как попугай все равно.
- Да ведь хороший ситчик, - хозяйка звучного голоса, кажется, обиделась, - крепкий, нелинючий.
- Пестро, - вздохнула продавщица.
- Ты, Ива, просто уникум. Сейчас дают - бери, а думать потом будешь.
Они уже удалялись, когда продавщица, которую назвали "Ива", вдруг сказала с расстроенной ноткой:
- А куртку-то у него сперли, представляешь?.. Прибежал, бледный такой, говорит: кошелек забыл. Правильно, забыл. На кассе лежал, бабка и не видела... - до меня донесся смешок. - А куртку в это время сперли. Вот ворюги... - голоса стали неразличимы.
Я перевел дух. Выходит, магазин уже закрылся. А паники нет. Тот мужик, получается, просто взял и ушел?.. Я пощупал куртку, наклонился и понюхал: она пахла магазином и немного сырой бумагой. Обертка совсем расползлась. Ткань была мягкой, чуть ворсистой, новой.
Осторожно, боясь зашуметь, я поднялся, и глаза мои очутились точно над кромкой забора. Никого, безлюдная улица, пустырь напротив и две темные фигурки, вдалеке шагающие к следующему фонарю. Метель.
Часов у меня не было, но я прикинул: где-то четверть восьмого. Магазин тускло светился дежурными лампочками, оттуда все ушли, и никого перед входом не оказалось, хотя я почему-то ожидал увидеть там человека, мною обворованного. Подвывал ветер.
