— Ты зачем обидела парня?
— Я его не обижала, — открывая дверь, ответила ей я.
— Ну да, не обижала. Он тебе признание в любви сделал, а в ответ…
— А ты откуда об этом знаешь? — удивленно переспросила я. — Он что, сказал?
— Да нет, он-то не скажет. Но я же и сама не слепая.
— Ну да, — усмехнулась я недоверчиво, и только тогда Маринка честно призналась:
— Он сказал Кольке. Просил у него совета.
— А, ну тогда все ясно, — равнодушно протянула я и прошла в квартиру.
— Ну что тебе ясно, что? — не унималась Широкова. — Тут такая удача, а ты что делаешь? Или слишком много тебе в последнее время мужики предложений руки и сердца делали?
— Немного, но зато более искренне, — падая в кресло, парировала я.
— Ой-ой, надо же, искренне. Много ты понимаешь, — выдала моя помошница. — Нет, Ольга, ты неисправима. Ты безнадежная старая дева.
Я схватила лежащую рядом со мной думочку и запустила ее в эту чересчур разговорчивую особу. Маринка поймала подушку, тяжело вздохнула и тоже села, мечтательно проговорив:
— А вот если бы мне кто предложил такое, я бы сразу согласилась.
— Не раздумывая, — добавила я тише.
* * *
Спала этой ночью я довольно плохо. В голове все время крутились какие-то дурные мысли, которые я даже толком и не запомнила. Снилось что-то с Бабенковой в главной роли. Одним словом, утром меня ожидала головная боль.
С трудом поднявшись с постели, если так вообще можно назвать матрас, лежащий прямо на полу, я не стала пока трогать Маринку, а сразу направилась в кухню, чтобы сделать кофе. Выпив две чашки, немного пришла в норму и сразу почувствовала себя человеком. Пора было будить Широкову и собираться на работу. Не дело начальнице опаздывать. Но Широкова, как и всегда, вставать не желала, ворча себе под нос что-то о том, что я вечно обламываю ей весь кайф.
— Я тебе и еще кое-что пообломаю, если ты сейчас же не встанешь, — пригрозила я ей. — Давай поднимайся, мы и так опаздываем.
— Черт бы побрал эту работу, — перевернулась на спину Маринка. — И кто только слово такое вообще придумал?!
Продолжая ворчать и проклинать всех на свете, Широкова поднялась и поплелась в ванную. Пока она там приводила себя в порядок, я успела одеться и даже позвонила Виктору, попросив, чтобы по пути в редакцию он захватил с собой и нас. В общем, пока Маринка одевалась, пила кофе и красилась, наше такси успело прибыть и начало призывно сигналить под окнами. Вырвав у Широковой из рук лак, которым она взялась покрывать свои ногти, я буквально схватила ее за руку и поволокла вон из квартиры.
