— Можно, пойдем к криминалистам. Там наша Танечка все, что хочешь, пришьет или, наоборот, уберет.
Олег убрал папку в сейф, и они вышли из кабинета. Спустившись вниз, Олег провел Ларису в небольшую комнату, где стояло несколько компьютеров. За одним из них сидела высокая, довольно симпатичная девушка в погонах младшего лейтенанта.
— Таня, нам нужно тут на компьютере побаловаться, — сказал Карташов.
— Опять фоторобот будешь делать? — бросив быстрый взгляд на Ларису, спросила она.
— Почти.
— Тогда я сейчас.
Она щелкнула мышкой, выходя из одной директории в другую.
— Кого будем лепить?
— Вот этого дядечку, пожалуйста, — Лариса протянула ей листок бумаги с изображением того самого усатого типа.
— В чем проблема? — спросила она, когда лицо появилось на экране.
— Надо убрать усы, — предложила Лариса.
— Пожалуйста, — Татьяна с легкостью жонглера манипулировала мышью, и через секунду усов уже не было.
— И, пожалуй, еще надо постричь наголо.
— Нет проблем. — Еще одно движение мышкой, и из кудрявого человек превратился в лысого.
Ларисины глаза округлились. Перед ней было очень знакомое, колоритное лицо, которое она видела всего несколько дней назад.
— И что? — Олег пялился на экран, пытаясь высмотреть там то, что так удивило Ларису.
— Я его знаю, — с уверенностью ответила на его вопрос Котова.
— Да? И кто же он?
— Я видела его в Москве. Угадай где?
— На вокзале, — проворчал Олег.
— В уже известной нам фирме «Альбатрос». Он работает там охранником, — торжественно закончила Лариса.
— Не может быть… — прошептал Олег, рванувшись к выходу из комнаты. — В таком случае его надо брать.
Лариса еле успевала за ним, преодолевая хитросплетения коридоров городского управления внутренних дел. Наконец они благополучно добрались до кабинета Карташова, и он тут же бросился к телефону. Пока он отдавал распоряжения и созванивался с начальством, Лариса получила возможность немного расслабиться в его кресле…
* * *
После того как Лариса и ее друг исчезли с турбазы, Виктор пребывал в совершенно идиотском состоянии. Напился он в тот вечер как свинья, и на следующий день с трудом припоминал, о чем они вообще говорили с Ларисой. Вырисовывалось лишь нечто весьма смутное. Тем не менее свой вывод он помнил твердо: надо отсюда валить, и побыстрее. Голова после попойки раскалывалась, почему, собственно, ему надо было сваливать, он толком вспомнить не мог. Но чувство опасности нарастало, как снежный ком.
Оля была молчалива и со своими идиотскими вопросами о женитьбе не приставала. Одно это только и радовало. Если бы она снова завела об этом разговор, он бы ее просто прибил. Уж слишком агрессивным было его состояние с утра.
