Наутро она как ни в чем не бывало ушла на работу, а когда вернулась, то сразу поняла, что точку ставить рано.
— Ира! — из комнаты в прихожую метнулась перепуганная Тамара Александровна. — А к тебе тут пришли…
Внутри что-то ухнуло и оборвалось, а от груди к кончикам пальцев на ногах пробежала дрожь.
— Кондратьева Ирина Николаевна? — Из гостиной вышел высокий лысый мужчина в милицейской форме с чересчур официальным, холодным лицом.
— Да… — растерянно подтвердила Ира.
— Капитан милиции Гунин, попрошу вас проехать с нами, — отчеканил милиционер безо всяких эмоций.
Ирина невольно повернулась в сторону матери. Та стояла совершенно потерянная и ничего не понимала.
— Я арестована? — медленно спросила Ирина.
— Вы задержаны до выяснения обстоятельств.
Она молча кивнула, спокойно снова надела ботинки и стояла в ожидании капитана. Тот открыл дверь и пропустил Ирину вперед.
— Ира! — Побелевшая Тамара Александровна кинулась к дочери.
— Все будет нормально, мама, — безжизненным голосом произнесла та. — Все будет нормально. Ты только Косте скажи, пожалуйста, обязательно!
— А зачем? — удивилась мать. — Да нет, конечно, скажу, а как же — брат ведь! Подожди, а что сказать-то?
Тамара Александровна была настолько ошарашена случившимся и ничего не понимала, что запуталась совершенно. Она шла по пятам за дочерью по лестничной площадке и, вытирая слезы, пыталась заглянуть ей в лицо. Пожалуй, в таком состоянии она находилась впервые в жизни. Оказавшись в критической ситуации, она вдруг абсолютно утратила способность владеть собой и контролировать эмоции. Ирина всегда была сама по себе, и мать привыкла к этому. Она давно считала ее взрослой, ни во что не вмешивалась, полагая, что дочь сама во всем разберется. Отчасти это было отмазкой, потому что у Тамары Александровны вечно не хватало времени на дочь, и она успокаивала себя подобной формулировкой, снимая с себя ответственность и уверяя себя, что воспитала дочь самостоятельной.
Ей никогда не приходило в голову, что с Ириной может что-то случиться, и теперь, увидев, что дочь попала в беду явно криминального характера, она совершенно растерялась.
— Что же мне сказать-то ему, Ирочка? — повторила мать, как-то даже заискивающе заглядывая дочери в глаза.
— Скажи, пусть Насте своей все расскажет, — быстро проговорила дочь. — Они все знают.
— А… — начала было Тамара Александровна, но Ира вдруг резко прикрикнула на нее:
— Да прекрати ты, пожалуйста! И так тошно!
