— Почему?!
— Потому что это глупо — пытаться опровергнуть очевидное. Мой сын виновен. И вы с этим ничего поделать не сможете. Как бы нам всем не хотелось обратного…
Ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. Быстро развернулась и вышла прочь из комнаты.
— Я же вам говорил, — тихо произнес Воронцов. — Мы не верим в невиновность Игоря.
— Да почему?
Господи, какая дикая ситуация! Собственные родители не желают поверить в невиновность своего ребенка!
— Потому что он хотел ее убить, — спокойно ответил Воронцов. — Он хотел и сделал это. Что еще я могу сказать? Больше ничего.
Он всем своим видом показывал, что мое дальнейшее присутствие не обязательно.
И все-таки я не хотела так просто сдаваться.
Я протянула ему визитку.
— Тем не менее я очень прошу вас подумать, — попросила я. — И если все-таки вы поймете, что вам и Игорю нужна моя помощь, позвоните. Я буду ждать.
С этими словами я развернулась и, наскоро одевшись, вышла прочь из этого странного дома, где мне не хотели верить.
Впрочем, что мне!
Там не хотели верить даже собственному сыну…
* * *
Я чувствовала себя злой, вымотанной и уставшей. Погруженная в собственное бессилие, я даже не заметила, как добралась до дома. Как будто я проделала безумно тяжелую работу, просто камни перетаскала с одного места на другое — и труд оказался сизифов!
— Сашка, ты выглядишь, как сжатый пряник! — озабоченно сказала мама. — Сережа, ты взгляни на нее только!
Пенс вышел с кухни и, внимательно изучив мою скорбную физиономию, согласился с мамой:
— Да уж, Алекс, твое лицо напоминает похоронную фотографию! Что-нибудь случилось?
— Да так, — отмахнулась я. — Неприятности на работе… Сама виновата. Лезу вечно не в свои дела. Вот и получаю по физиономии, от чего она краше не становится!
Я прошла в свою комнату. Если честно, мне сейчас никого не хотелось видеть. Бывает иногда такое острое желание отшельничества — особенно, когда тебе плохо.
Собственно, почему мне так плохо?
— «Что тебе Гекуба»? — напомнила я себе, глядя в окно.
Если никто не хочет твоей помощи, отойди в тень. А то вон чего дождалась — тебя уже сравнивают с Ксанфом, предлагая «выпить море». «Но его можно выпить, если остановить все реки!»
А тебе это, надо думать, по силам, а?
Дверь скрипнула.
— Саша…
Я обернулась.
На пороге стоял Пенс и смотрел на меня, как собака, которой ужасно хочется помочь хозяину, но она…
Нет, это кретинское сравнение!
— Все в порядке, Сережка! — сказала я, выдавливая улыбку. — Все в абсолютном порядке. Даже начинает подташнивать от стерильности и чистоты…
