— И шарлатанства, — вздохнула Юля. — Ну, зачем ты выдаешь себя за «бродягу Дхармы»? Может, было бы проще, если бы люди принимали тебя за того, кто ты есть на самом деле?
— Так интереснее, — рассмеялся Фримен. — В конце концов, если в этом мире так важен имидж, могу я немного развлечься? Но нам пора. Не забывай про «план А»…
— Ты разрабатываешь слишком много планов, — невольно улыбнулась она. — Я даже не успеваю следить за твоими мыслями, так они быстры. У меня выработается стойкий комплекс неполноценности…
— А ты не забыла, кто рассказал мне про Старцева? — Он прижал ее к себе. — Я люблю тебя, маленькая…
— Тогда женись, — в шутку потребовала Юля.
— Посмотрим, — пообещал он. — Если во время нашей с тобой боевой операции все пройдет успешно и я не стану инвалидом…
Но тут же засмеялся, чтобы она поверила, будто все это безопасно. Чтобы страх не забрался в ее детскую, доверчивую душу.
* * *
Мы подъехали к чертовому склепу.
Чеботарев остановил машину и вылез, открывая передо мной дверцу.
Честно говоря, я охотно осталась бы внутри. При виде этого жилища-монстрилы никаких хороших эмоций у меня не возникло.
— Вот мой дом, — сказал Чеботарев, любовно оглядывая этот образчик безвкусицы. — Внутри парк… Ирочка хотела, чтобы был английский парк.
Воспоминание об Ирочке подействовало на него угнетающе, он снова опустил голову и пробормотал:
— Как вы думаете, с ней все будет в порядке?
— Я думаю, она уже дома, — поспешила успокоить его я.
Хотя дом действовал на меня так скверно, что я не очень-то верила в сказанное.
Чеботарев открыл эти свои «кладбищенские ворота», и машина вползла в неожиданно уютный двор. Я даже не смогла удержаться от восхищенного возгласа. Признаюсь, я первый раз в жизни видела английский парк — с аккуратно подстриженным газоном, круглыми деревьями и великолепным розарием посередине.
— Ирочкина заслуга, — снова печально развел руками Чеботарев, напомнив мне о цели моего визита.
Мы прошли по асфальтированным дорожкам к крыльцу дома. Чеботарев потрогал дверь и сказал:
— Заперто. Значит, она не пришла…
Открыв, он впустил меня внутрь.
Тишина свидетельствовала о том, что наши надежды тщетны. В доме никого нет.
— Видите, — почему-то шепотом сказал Чеботарев, озираясь по сторонам. — Я же вам говорил. Никого нет.
Я прошла по комнатам — никаких следов…
Мы были на кухне. Теперь я смотрела прямо на небольшой домик в углу сада. По моим подозрениям, это и была мастерская.
Что ж, пора было приступать к решительным боевым действиям.
