Неужели и их пути пересеклись?
— Привет, Таня, — сухо поздоровалась я.
Сейчас все мои детские обиды вспомнились, я снова ощущала себя рыжей и чересчур порывистой и доверчивой Сашкой.
— Как поживаешь?
На всякий случай она подпустила в голос нотки радости и дружелюбия, не забывая при этом оставить там снисходительность.
Бомжую потихоньку, хотелось ответить мне; судя по ее внешнему виду, Танечка давно пристроилась к веселой компании нуворишей.
— Ничего, — выдавила я остатки вежливости.
— Работаешь? Замужем?
Я покачала головой.
— Нет. Собираюсь в монастырь…
В ее глазах на минутку зажглась зловредная радость, но она притушила это недостойное чувство и выдохнула:
— Да ты что? Зачем?
Лиза таращила на меня глаза и собиралась, кажется, испортить мне всю игру лошадиным ржанием.
— Жизнь не задалась совсем, — спокойно и грустно констатировала я. — Буду искать спасения от ее враждебных вихрей где-нибудь в Тибете…
— Ты что? — прошипела мне на ухо Лиза. — У нее же глазки блестят от восторга…
— Мне нравится доставлять людям радость, — сказала я и, помахав своей «подруге» детства рукой на прощание, потащила Лизу прочь — мне не терпелось услышать, что ей удалось узнать. И черт побери, откуда она знает змеюку Таню?
* * *
— Будете чай?
Фримен с удивлением посмотрел на Елену Тимофеевну. Странный переход…
— Да, — кивнул он, стараясь не показать, насколько он ошарашен. «У меня убили дочь, выпьете чаю?» Даже спустя восемь лет такая холодность кажется ненормальной.
Женщина подняла глаза, и их взгляды встретились. В глубине ее глаз Фримен все-таки увидел приглушенную боль. Но вызвано ли было это чувство гибелью дочери?
— Простите, — проговорил Фримен.
— За что?
Она была удивлена.
— Наверное, вам больно вспоминать о смерти вашей дочери…
Она неопределенно пожала плечами. Подняла чашку, сделала из нее глоток, поставила на стол.
— Взгляните на ее фотографию, — неожиданно нарушила она молчание.
— Зачем?
— Чтобы понять одну вещь — моя Элла сама шла к этому. Мне действительно больно о ней вспоминать — ведь я могла хотя бы попытаться изменить ее. Но… Ее судьба уже состоялась, разве не так принято у вас говорить?
Странно, подумал Фримен. Он не ожидал услышать от нее таких слов. Вначале Елена Тимофеевна показалась ему обычной. Слишком обычной.
— Не надо так на меня смотреть, — усмехнулась она. — Я была такой же, как Элла. Но вовремя остановилась… Когда поняла, чем приходится за это платить. Элла не поняла… Бог мой, какая же это глупость!
