Это лицо она запомнила на всю жизнь. Да, он изменился. Теперь он стал толстым, и у него появились залысины.
Но ошибиться она не могла. Она восемь лет ненавидела этого человека — восемь лет видела перед глазами, засыпая, самодовольную ухмылку, слышала слова «все путем», когда…
«Об этом лучше не вспоминать», — строго сказала она себе по привычке, но сейчас мимо нее катило живое напоминание, и более того — оно нагло усмехнулось ей и подмигнуло. Катя глубоко вздохнула, провожая взглядом машину, запоминая номер по какому-то наитию, потому что это было слишком несправедливо, чтобы Катя могла и на этот раз справиться с собой.
Она так и стояла некоторое время, глядя вслед машине, а потом пришла в себя, подхватила со скамейки свой огромный пакет и, резко развернувшись, пошла домой, где ее ждала мать, так и не оправившаяся после потрясения восьмилетней давности.
Сделав несколько шагов, она вдруг снова остановилась и посмотрела туда, где только что исчезло мрачное воспоминание.
— Но я же не могу так этого оставить, — пробормотала она.
«А что ты можешь изменить? — издевательски прошептал ее внутренний голос. — Если ничего нельзя было сделать тогда, что ты можешь исправить сейчас, глупая девочка?»
— Еще не знаю, но я должна что-то придумать. Или хотя бы попытаться…
Очень мешал тяжелый пакет в руках, и Катя все-таки дошла до дома, сунула пакет матери и бросила ей, что она уходит по делу и постарается не задерживаться.
После этого она вышла из дома и зашагала по направлению к прокуратуре.
Единственный человек, который, как она думала, сейчас мог ей помочь, работал там следователем.
* * *
День уже не казался мне таким омерзительным. Про купальник я почти забыла — если я буду помнить про все мои невзгоды, можно и глупостей натворить, не так ли?
Я предпочитаю уделять неприятностям ровно столько внимания, сколько они заслуживают.
Поэтому к трем часам дня я уже вернула себе более-менее радостное расположение духа, посмотрела глупейший полицейский фильм по телевизору и счастливо замурлыкала, осознав, что еще не все радости окончились, — я все еще принадлежу самой себе, у меня есть время, кофе и музыка, а вечером я собиралась прокатиться с Витькой и Пенсом.
И вот тут он затрезвонил, как псих.
— У меня зазвонил телефон, — процитировала я известный детский стишок и фыркнула, беря трубку.
«Кто говорит? — Слон».
— Алло, — проворковала я в трубку, не очень-то обременяя себя размышлениями, кто на сей раз выступит в роли «слона», который просто умирает без моего общества. Наверняка это Андрей Петрович, мой любимый босс…
