С губ вирманина сорвался чуть слышный стон. Он даже не заметил этого. И не заметил, как тревожно переглянулась с его другом Ингрид. Не увидел, как побледнел трактирщик, понимая — если вирмане будут заливать горе, то трактиру конец. Разнесут в щепки, вот как есть, разнесут. А то и красного петуха пустят!
Лейф знал, ЧТО горело за его спиной. Но знал также, что никогда туда не вернется.
— Лей…
На плечи легли маленькие ладошки Ингрид. И Лейф невольно улыбнулся, оборачиваясь к любимой. Он и сам не знал, насколько преобразила его лицо эта улыбка. Вместо матерого головореза сидел за столом влюбленный мальчишка. И смотрел на свою королеву. А то и богиню. Трактирщик даже понадеялся, что обойдется без драки.
Вирма — остров маленький. А живут на нем большие семейства вирман. И все роднятся между собой. Но бывает, что кто-то и враждует. И семейства Эрквиг и Торсвег были как раз врагами. На счету Лейфа были двое Торсвегов. И он знал, от чьей руки пал его брат. И собирался взять жизнь за жизнь. Не успел. Тогда — не успел.
Единственный день в году, когда вирмане прячут мечи в ножны — день богини Флейны. Богини любви и плодородия. И в этот день никто из них не рискнет пролить на землю даже каплю человеческой крови. В этот день богине угодны танцы, прыжки через огонь и гулянье до рассвета. Нарушителям же грозит бесплодие. Прогневай богиню любви — и твоя любовь не даст потомства. Это в ее власти.
В этот день судьба и свела старшего Эрквига — и младшую из рода Торсвег.
В этот день гуляют все. И молодежь жжет на берегу огромные костры. И веселится до упаду.
Лейф тогда только что вернулся из похода. И гостил у друга. Сам бы он век не пошел на берег. Не хотелось. Хоть и твердила ему мать, что давно пора жениться, но… морскому волку цепь не оденешь. Друг уговорил. А Ингрид сама сбежала из дома. Из-под строгого присмотра нянек и братьев.
И веселилась на берегу.
Лейф увидел ее, когда она, в облаке золотых искр, прыгала — перелетала через костер. Тут и настигла его улыбка Флейны. До того хороша оказалась девушка в простеньком платьице, что сердце зашлось бешеным бегом.
— Кто это? — хрипло спросил он друга.
Друг не знал. И Лейф решился подойти к ней.
Никто не решится навлечь на себя немилость Флейны, ведь сердце есть у всякого. И каждый человек на земле кого-то, но любит. И эта любовь во власти богини.
Лейф думал, что это месть богини, за пренебрежение обычаем, а ноги сами несли его через костер — и к девушке. И та не отводила взгляда. Стояла прямо и глядела ему в глаза. И было в ее карих очах что-то непонятное. Смущение? Непонимание? Или…
