– Сон, явь, – все путается ныне, границы расплываются, различии утрачиваются. Все мы ходим, спим, а, заснув, просыпаемся. За один маршрут трамвай может пересечь сразу три измерения, и никто не обратит внимания.
– Может быть, ты видела в своем сне такого… – он задумался, – стройный, красивый, волос, что воронье крыло, глаза серые, с мокрым асфальтом сходство имеют. Зовут…
– Питер. Видела. Но не во сне. То есть сначала во сне, а потом наяву, – Лада вдруг заплакала. – А если город погибнет, он?..
– Надо чтобы не погиб. Вот видишь, как получается: материя божественна и овеяна духом, для тебя и меня Питер – человек. Ты уж держи его, девочка, тогда не погибнет. Ведь ты одно пойми: все – видимость, любовь – реальность. Бог есть любовь, значит, кто любит, в том и Бог. Можно все крыши вместе с куполами золотом покрыть, а счастья не изведать.
– Вот видишь, старче, – Агасфер перевел взгляд на клюющего носом сына, – она его любит, а ты говоришь София – мудрость. Может, не мудрость, так лад? С ладом то оно как-то спокойнее выходит.
– А все одно, мудрость бы не повредила, – зевнув, промямлил священник. – А еще лучше и мудрость и лад.
– Побойся Бога, старый, – вмешалась в разговор молчавшая до этого Руфь, – не басурман же Питер, вполне христианский город. Это у турков поди может быть целый гарем, а у нас… – улыбнувшись Ладе, Руфь вышла из кухни с гордо поднятой головой.
– Питер любят многие, к нему рвутся. Торгаши да позеры все выгоду ищут: не заработать, так знакомства свести. Для них он только город – место, где можно жить. Населенный пункт по-другому. Нечто неодушевленное, условие существования и не больше. Да, им можно восхищаться, любоваться, его можно переименовывать, чистить, скрести, озеленять. Все добро, все во благо. Но вот человека в нем признать!.. Люби его, деточка, просто люби, Бог даст, все и обойдется, – Агасфер погладил гостью по голове.
– Любить и все? – усомнилась Лада. – Вы же говорили, Копье Власти, мистерия и все такое…
– Придет. Все в нужный момент и появится. Никто в стороне не останется. А тебе, может быть, больше других потрудиться придется, и сестре твоей, если не хочет она сгинуть бесславно и навечно, ей и сыну ее.
