– Но там только одна колоннада, – Ольга оторвалась от компьютера, и посмотрела на Сергея.
– Так вот я о том и говорю! Полбублика – знак луны, а значит, подсознания, мистики, печали.
– Хорошо. Пишу восьмым пунктом достройку Казанского собора. Но это пока под вопросом. Тут нужен план, а значит, – эксперт, чтобы выяснил, чем наперво заняться, – она помахала перед лицом Сергея списком дел.
– Вот и я о том же. Агасфер, к сожалению, сейчас вне досягаемости, говорят, пошел то ли гостей встречать, то ли не встречать, а самолично собирать и приглашать. Кто его разберет. Но вот его сын ждет нас завтра. Он в курсе всех походов отца и думаю, о предсказании должен знать.
– Завтра? – Ольга помрачнела. – Почему не сегодня? Ему деньги что, не нужны? Скажи: если сегодня – я вдвое заплачу.
– Деньги… думаю, он не откажется, – Сергей почесал в затылке. – Только он ведь совсем старый, лет под сто, наверное. А у стариков, как известно, свои причуды. Шлиман говорил про Агасфера: он здорово помнит прошлое, что называется, в мельчайших деталях, а вот что делал минуту назад, забывает. Может, нам самого дождаться? Но я перезвоню обязательно.
– Пустое, – Ольга откинулась в кресле.
В комнате сделалось совсем темно.
– Я бы еще хотел поговорить о повторяющихся именах. У Шлимана есть кой-какие соображения на этот счет, мы могли бы…
Пустое, – повторила за Ольгу ночь, – пустое. Идите домой, Сереженька. Завтра вы нужны мне в добром здравии.
Как зачарованный, Сергей Сергеевич вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь, словно опасаясь, как бы скопившаяся в Ольгиной норе мгла не заполнила здание. В приемной никого не было, и он, минуя охрану, вышел на улицу.
Было тепло, но в воздухе уже ощущалась осень. Звук запутавшегося в ветвях ясеня ветра сообщал, что большинство листьев на дереве начинают засыхать, теряя свой сок, как теряет кровь истомленная ночным вампиром жертва.
Безумие осени, подобно безумию умирающего, в последние моменты жизни пускающего на ветер все свое золото, приводило Сергея в трепет. Какое-то время он шел вдоль канала Грибоедова, любуясь черной водой. Белые фонари создавали вокруг себя нечто вроде островков света. Кроны деревьев, попавшие в эти пятна, превращались в изумрудные и золотые россыпи. Дверь одного из подъездов открылась, и оттуда выскочил белый и, казалось, источающий свет пудель. Сергей невольно засмотрелся на веселое грациозное создание. Мимо него пронеслась машина Ольги. Каждый раз, наблюдая ее молниеносные старты и гонки, он удивлялся, отчего предприимчивая начальница не додумалась поставить себе на крышу машины мигалку.
