Врезались больно мне в бока.
Но я бессонницы не ведал.
С друзьями горький хлеб делил,
Пустой баландою обедал.
И сосны крепкие валил.
На дне глубокого карьера
Не знал я света и тепла.
Но ни одна меня холера
Тогда до срока не брала…
А нынче?.. Нынче только снится
Былая сила прежних лет.
Опять через окно больницы
Смотрю я в пасмурный рассвет.
Смотрю на глинистые пятна,
На лес, сверкающий бело…
Земля, земля!
Отдай обратно
Мое здоровье и тепло.
1965
О, жизнь! Я все тебе прощаю.
И давний голод в недород,
И что увлек меня, вращая,
Большой войны круговорот.
Прощаю бед твоих безмерность —
Они устроены людьми.
Прощаю, как закономерность,
Измены в дружбе и в любви.
Для всех утрат, былых и близких,
Я оправданий не ищу.
Но даже горечь дней колымских
Тебе я все-таки прощу.
И только с тем, что вечно стынуть
Придется где-то без следа,
Что должен я тебя покинуть, —
Не примирюсь я никогда.
1965
МЕТАЛЛОЛОМ
А. Иванову, сатирику
Металлолом! Металлолом!
Киоск дощатый за углом.
Веселый год сороковой.
Цветенье лип над головой.
И мы с товарищем вдвоем
Везем сдавать металлолом.
Тележка дряхлая ворчит
И по булыжнику стучит.
На зависть всем колоколам
Гудит, грохочет старый хлам:
Позеленевшее ведро,
Литое ржавое ядро,
Стальной ошейник для собак,
Екатерининский пятак,
Пустые ризы от икон,
Разбитый древний граммофон…
Давным-давно на свете нет
Скупых примет
Тех дальних лет.
Была военная зима —
Сгорели старые дома.
От прежних лип остались пни,
Давно трухлявые они.
В асфальт оделись города —
Исчез булыжник навсегда…
Товарищ мой погиб в войну
В свою десятую весну.
Что решено,
Что суждено —
Все переплавлено давно.
Но, как и прежде, за углом
Звенит-гремит
Металлолом.
1966
Приход зимы в краю суровом
Я вижу ясно и сейчас:
Холодный ветер с диким ревом
Деревья грозные потряс.
Мне и сегодня снится, снится
Скупого дня последний луч;
Пурга, готовая пробиться
Из тяжело летящих туч;
Снежинок первое порханье
В оцепеневшей синеве,
Когда от моего дыханья
Растаял иней на траве.
1966
Подъемный кран раскачивает ветер —
Как будто не Москва,
А Колыма
Явилась мне сегодня на рассвете
Сквозь белый пар,
Сквозь белые дома.
И у шоссе костер горит смолисто.
Кипит в котле расплавленный гудрон.
И увлеченно спорят два таксиста,
