— Заприте ее в башне, — приказал Холлистер своим людям.
Стражники грубо схватили меня, сковали руки наручниками за спиной, а ноги — цепями. Меня поволокли по полю боя под проливным дождем. Последнее, что я видела, когда они втолкнули меня в Белую башню, — скачущая в ворота Калигула, в боку у которой торчит копье.
Люк захлопнулся, и железная решетка опустилась на мокрый каменный пол. Я была в башне одна, в каменном мешке без окон с двадцатифутовым потолком.
— На этот раз она не уйдет, — сказал один из стражников, и вскоре их шаги по коридору затихли вдали.
Я схватилась за прутья и в отчаянии принялась их трясти, крича до хрипоты, но решетка была прочная, и никто не пришел. Наконец я соскользнула на влажный пол в полном изнеможении. Внутри была такая пустота, что я даже не могла плакать. Мэри и Джейми скоро умрут. Мысль о том, что я снова подвела их, меня добивала. В этот момент я хотела хотя бы проститься с ними.
Свернувшись калачиком и дрожа от холода, я сняла с шеи медальон. Глядя на мамину фотографию, думала о том, что хотел сказать Оуэн. Чтобы я во что-то верила.
«О, я много во что верю», — с горькой улыбкой подумала я.
Я верила, что завтра умру. Что Корнелиус Холлистер — воплощение зла. Что я никогда больше не увижу брата и сестру.
Не знаю, сколько времени прошло, когда донесся звон ключей и топот приближающихся шагов. Я вскочила и прижалась лицом к решетке, всматриваясь в темноту. Желтое пламя свечи металось по коридору, все ближе и ближе.
— Эй! — крикнула я. — Кто там?
Собственно, мне было все равно, кто там был, даже если они шли убить меня, просто я испытывала облегчение от того, что увижу другого человека перед тем, как все закончится.
За решеткой показалось лицо стражника в слабом свете свечи. Это был пожилой человек с седыми волосами и обветренным лицом, изрезанным морщинами. Он молча отпер узкую щель между решетками и просунул мне поднос с хлебом и стаканом воды.
— В качестве официального представителя Корнелиуса Холлистера довожу до вашего сведения, что завтра утром вы будете казнены вместе с Мэри Виндзор и Джеймсом Виндзором. Я пришел узнать вашу последнюю просьбу.
Свеча бросала отблески на его лицо.
— Руперт? — осторожно начала я. — Это ты?
Он промолчал, сосредоточившись на бумаге, которую держал в руках.
— Руперт, — повторила я, убедившись, что это и правда наш дворецкий, человек, которого я знала всю жизнь. — Ты меня не узнаешь?
— Простите меня, — сказал он наконец, поднимая глаза. — В ту ночь, когда они напали на дворец, у меня на глазах убили моего младшего сына. Они сказали, что, если я буду сопротивляться, убьют и дочь.
