Я встала и пошла по тропинке, чтобы скрыть нежданные слезы. Мне была ненавистна сама мысль о том, что от одного звука его голоса, от осознания, что он рядом, я могу расплакаться. После всего случившегося я ненавидела себя за то, что мне все еще было небезразлично, испытывал ли он ко мне какие-то чувства.
— Все хорошо? — догнав меня, спросила Полли.
— Не хочу уезжать, — честно сказала я, смахивая слезы.
Она опустила глаза.
— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала.
— Это отвратительно — спасаться бегством, когда еще есть шанс, что брат и сестра живы и их можно спасти.
— Понимаю. Но ты должна верить моему отцу и мне, когда мы говорим, что для их спасения делается все возможное. Однако сначала нам надо спасти тебя.
Тут мы услышали позади, в лесу, какой-то шум и пригнулись, прячась за изгородью и крепко держась за руки. Тяжелые шаги зазвучали ближе и вдруг замерли. Затрещали ломающиеся ветки.
Я медленно выпрямилась, выглядывая из-за ограды. На опушке леса щипала травку рослая пегая лошадь.
— Калигула!
Перескочив через изгородь, я побежала ей навстречу. Запустила руки в спутанную гриву и почувствовала, как по щеке катится слеза. Она не бросила меня, она ждала! Сегодня я уеду из Балморала не одна. Я возьму ее с собой в Уэльс, и будь что будет.
Когда мы с Полли верхом на Калигуле подъехали к замку, то увидели несколько сотен мужчин и женщин. Ополчение, которое отец Полли собрал по деревням. У некоторых было оружие, изготовленное кузнецом, как и говорила Полли, у других — самодельные луки, стрелы и мечи. Все были в обычной одежде — куда там до формы с блестящими медными пуговицами, которую носила Новая стража. У меня сердце замерло при мысли, как их мало, и я остановила Калигулу. Небо темнело, и воздух был влажный: скоро пойдет дождь. Мне осталось провести здесь не больше часа.
Я подумала о долгом ночном путешествии в Уэльс. Дорога будет опасной: бандиты, бродяги и, что хуже всего, армия Холлистера. Не было никакой гарантии, что до Уэльса мы доберемся живыми, но, по крайней мере, у меня есть Калигула.
На ступеньках замка, возвышаясь над толпой, стоял генерал Уоллес. Со времени последнего парадного обеда в Букингемском дворце он сильно постарел. Переворот и гибель короля стали для него сильным ударом, он поседел, под глазами залегли темные тени.
Когда генерал увидел нас, он вышел навстречу.
— Принцесса, — приветствовал он меня, склонил голову. — Мне так жаль.
Подошла Клара, и я быстро спрыгнула с Калигулы и подбежала к ней. Сердце тревожно билось.
