Я повернулась к окну. Мы проезжали окрестности заброшенного приморского города Кэллингтона. Здания лежали в руинах, будто груды игрушечных кубиков. В воде плавал всякий мусор, словно дохлые мухи. Поверх ободранного плаката кто-то вывел черной краской: «Новая стража встает».
Эта жуткая фраза заставила меня вздрогнуть, хотя я толком не понимала, что она означает.
— Мэри, что это?
Пока сестра оборачивалась, поезд миновал это странное место.
Под перестук колес Джейми заснул, устроившись между нами. Я накрыла его одеялом до подбородка.
— Он кажется таким беззащитным, когда спит.
Мэри кивнула и дотронулась до щеки брата.
— Ведь боль проходит только сейчас.
Я задержала дыхание, на мгновение заподозрив, что она догадывается о сегодняшнем происшествии. Очень хотелось все ей рассказать, но у Мэри и так хватало забот.
— Что-то тоже спать хочется.
Мэри развернула шерстяной плед и укрылась.
Выключив лампу, я опустила голову на подушку.
— Элиза, — прошептала сестра.
Я вздрогнула, уверенная, что она спросит меня о том, что случилось днем.
— Тебе не кажется, что красное платье слишком темное для моего цвета лица?
Уставившись в сумрак под потолком, я старалась не рассмеяться. Зачем мы даем бал, когда по стране бродят банды преступников? Даже розы больше не цветут. Но было понятно, что Бал роз — это последняя ниточка, связывающая нас с традициями, и за нее изо всех сил держится Парламент. Как нитка в иголке Мэри, отчаянно пытающейся заштопать прорехи на платье.
— Сестра, ты же знаешь, что будешь красивой даже в мешке из-под картошки!
Я уже хотела закрыть глаза, когда в небе вспыхнул сноп оранжевых искр. Я села, пытаясь понять, куда он попадет. Окно поезда обдало жаром, потом все исчезло, и небо снова стало черным. Огненный шар коснулся земли и погас.
Но я все вглядывалась в темные поля. Ждала, вдруг будет еще одна вспышка. Солнечные шары — куски солнца — падали на землю с самого Армагеддона. Никто толком не знал почему, но огненный дождь считался смертельно опасным.
Даже после семнадцати дней разрушений люди не утратили надежду. Запасные генераторы все еще давали электричество, которым отец распорядился снабжать больницы, пожарные станции и полицейские участки. Гул механизмов странным образом успокаивал — это был звук возрождения. Водные коммуникации уничтожены, солнце скрылось за пепельной завесой, но, пока работали генераторы, я надеялась на лучшее.
Только вот Англия оказалась изолирована от мира.
