Холлистер обернулся к толпе, поднял руки, требуя тишины, и зачитал приговор. Оказывается, мы были виновны в измене, посягательстве на свободу… Пока он обращался к своей армии, я, не обращая внимания на речь, внимательно его рассмотрела. Он был в темной офицерской форме, украшенной медалями, которыми сам себя наградил. Он улыбался белозубой саркастической улыбкой, которая не изменилась с тех пор, как он принес моей матери смертоносные фрукты. Лицо его постарело, морщин стало больше, на висках появилась седина, но улыбка была все та же, и голубые глаза светились торжеством.
— Склоните головы и прочтите последнюю молитву, — приказал он.
Как бы мне ни хотелось прошептать слова прощания, я не думала, что смогу выдержать взгляд брата и сестры. Я старалась смотреть только вперед и не обращать внимания на улюлюкающую толпу.
Над виселицей закружили вороны. Есть такая легенда: если вороны покинут Тауэр, падет королевская власть, а вместе с ней и Британия. Но они не улетали, а кружили над толпой, то и дело присаживаясь на крыши и перила, словно зрители на лучших местах.
Когда палач опустил петли нам на шеи, Мэри отказалась склонить голову и молиться. Она смотрела прямо перед собой. Ни единой слезы не упало из ее глаз. Со стороны она, должно быть, казалась сильной, но я чувствовала, как она дрожит рядом со мной.
Джейми наклонил голову.
— Мама, папа, мне не терпится увидеть вас на небесах. Там мы будем счастливы и здоровы, и с нами ничего не случится…
Слезы катились по его щекам, смешиваясь с дождем.
Палач положил на рычаг руку в черной перчатке. Веревки натянулись, петли обхватили шеи. Я поднялась на цыпочки, надеясь, что это облегчит боль, полоснувшую по нервным окончаниям. Теперь в любую секунду люк мог открыться, и мы бы погрузились во тьму.
Я увидела красную вспышку и решила, что уже умираю. Но ноги все еще стояли на крышке люка. Услышала, как человек кричит от боли, и открыла глаза. Палач лежал лицом в грязи, из его спины торчала дюжина стрел, словно он был живой подушечкой для булавок.
И тут на помосте очутился Уэсли, он поднял меня, чтобы ослабить веревку, и снял петлю с моей шеи. Я качнулась вперед, перед глазами поплыли черные точки. Он стал развязывать мне руки, но я оттолкнула его, молча кивнув в сторону Мэри и Джейми. Сначала надо было спасти их.
И как раз в этот момент Холлистер ухватился за рычаг — он снова держал в руках жизни моих брата и сестры.
