Спереди, со стороны ворот, подойти будет невозможно. Слева — депо, за которым, конечно, тоже установлен надзор. Справа проходит узенькая улица: ее запрут с двух сторон и — конец. А что, если оттуда, где вдоль мастерских проходят станционные пути — восемь или десять колей? Конечно, и этот участок не будет забыт войсками, но все-таки только здесь, пожалуй, и можно будет перехитрить врага.
Следует заранее повидаться с кем-нибудь из машинистов маневровых поездов: только на паровозе и сможет он приблизиться к забору, отделяющему мастерские от путей.
Надо будет прихватить с собой что-нибудь вроде кирки. А уж там, по ту сторону забора, Тигран не растеряется — там и сам черт не углядит, как проскользнет он в котельную через какую-нибудь щель, как проберется к гудку и нажмет рычаг…
Недалеко от ближайшего семафора раздался резкий свисток паровоза. Тигран опомнился — надо было спешить, времени оставалось мало. Нужно было прежде всего под каким-нибудь предлогом пройти в депо и договориться с машинистом маневрового паровоза.
…Они подошли к окраине поселка. Тигран остановился, крепко пожал руки товарищей.
— Ребята, вы услышите гудок, — твердо сказал он.
Тенистый городской сад, террасообразно раскинувшийся в центральной части города, никогда не бывал так многолюден.
Пронзительный гудок Главных железнодорожных мастерских поднял на ноги рабочих. Следом за ними спешили в сад и обитатели близлежащих улиц — старики, женщины, дети, вообще все, кто любит многолюдные сборища, праздничные шествия и даже демонстрации. Среди зелени тут и там заревом полыхали красные знамена, на полотнищах которых было наспех выведено: «Да здравствует свобода!», «Во имя свободы!», «Заря свободы».
Со всех сторон бурными потоками вливались в сад люди. Самые нетерпеливые перелезали через ограждавшую сад железную решетку.
Настроение у всех было приподнятое. Казалось, сразу спали оковы, связывавшие мысли и чувства людей. Вокруг не было видно ни одного охранника: они притаились, кто где мог: в лавках, гостиницах, по трактирам.
Даже дети в этот день словно освободились от присмотра старших. Их веселый гомон оглашал зеленые лужайки. Сегодня для них был настоящий праздник.
Пестрые толпы все еще продолжали вливаться в сад, когда в центре его, над наспех сколоченным высоким помостом, заалело красное знамя. Начался митинг.
Но поднявшийся на помост оратор не успел сказать нескольких слов, как во всех концах сада неожиданно грянули выстрелы. Словно в солнечный полдень вдруг вспорола небо молния и ударил оглушительный гром.
