Я первый начал утверждать, что был приказ Москвы о приведении войск в боевую готовность до 22 июня 1941 года, теперь об этом начинает говорить все больше и больше специалистов. Я первый заявил, что с технической точки зрения слабость Красной Армии накануне и в первые годы войны выражалась в крайне низкой степени использования радиосвязи, несколько лет назад это был вынужден публично озвучить Генштаб Российской Армии.
Еще один интересный пример. Я первым начал утверждать, что огромную роль в победе под Курском сыграли бомбы ПТАБ («противотанковые авиабомбы»). Есть такой современный историк Алексей Исаев, так он поначалу чуть ли не роман по объему написал, доказывая, какой же я дурак, утверждая это. А к последнему юбилею Победы он же написал сценарий документального телесериала о войне и в серии о Курской дуге посвятил значению и важности этих бомб целый эпизод.
— То есть ваши исторические идеи со временем все же находят подтверждение? — Не только они. Не так давно узнал, что мои идеи «делократии», о которой речь пойдет ниже, на практике применяются как в России, так и за рубежом. Экономические идеи подтверждаются с неумолимостью. Однако меня совсем поразило, что была внедрена моя техническая идея, которую я выдал как бы мимоходом.
— Расскажите, о чем речь?
— Когда НАТО стало бомбить Сербию, то меня, как, наверное, любого русского человека, взяла злость и одолели мысли о том, как бы сербам помочь. Я поставил себя на место командующего сербской армией и стал думать, что бы я сделал, если натовский сброд решится вторгнуться в Косово сухопутными силами. У сербов было около 2000 танков Т-62 и экипажи к ним. Но пускать их на силы НАТО было бессмысленно: эти силы были мощно вооружены кумулятивными противотанковыми средствами — гранатометами, управляемыми и неуправляемыми ракетами. Пехота НАТО и вертолеты сожгли бы сербские танки, даже если бы те уклонились от прямого боя с танками НАТО.
А местность в Сербии довольно пересеченная при хорошо развитой дорожной сети. Есть где танкам укрыться в засаде, и есть возможность сделать бросок на 100–200 километров к тому участку фронта, где нет танков НАТО, либо выйти им во фланг в тыл и атаковать натовцев на марше. Но… Это было возможно лишь в том случае, если бы сербские танки были защищены от кумулятивных боеприпасов.
Следовательно, их надо было защитить, но никакие высокие технологии не годились — Сербия была в блокаде. Оставалось одно — навесить на танки экраны. Сама по себе эта идея не нова: еще в 1945 году наши танкисты спасались от немецких «фаустпатронов», т. е. тех же гранатометов с кумулятивным зарядом, обвешивая свои бронированные машины проволочными каркасами кроватей. Но современные кумулятивные боеприпасы, состоящие на вооружении НАТО, помощнее «фаустпатронов» — и защиту от них в виде решеток надо было делать из более мощных стальных полос. Но имелось ли в Сербии подходящее сырье? Я узнал, что в Сербии на складах строительных фирм до начала конфликта с Западом хватало арматуры для бетона. Это, конечно, не совсем то, но эта сталь уже относится к классу легированных — она очень прочная. И главное, эта сталь легко сваривается. Следовательно, экраны на танки можно было изготовить и навесить в любой мастерской, в которой есть сварочный аппарат, а они есть везде.
