— Меня ударило молнией.
— Правильно, дорогая, и находитесь вы в больнице. Скажите, вы помните, что делали в тот момент, когда это случилось? Кто был с вами?
Перехватив ее изучающий взгляд, я почувствовала себя в ловушке. Не понимая ее подозрительного интереса к своей персоне, я уклончиво пожала плечами, почувствовав боль в сожженной коже под марлевой повязкой.
— Я была не одна.
— А с кем?
— Почему для вас так важно, с кем я была?
Ответ был почти мгновенным, хотя мне не удалось его расслышать, потому что в эту минуту дверь снова открылась и в палату ввалилась шумная ватага детей.
Застыв от изумления, я смотрела, как они кинулись ко мне с воплями: «Мамочка, ты проснулась!», «Мамочка, мы так скучали без тебя!» Одна из старших девочек сунула мне в руки цветы. Та, что помладше, улыбнулась и поцеловала меня. Маленький мальчик громко кричал: «Дайте мне на нее посмотреть! Мне ее не видно!», пока старшая девочка не подняла его и не посадила в изножье моей кровати. Я взглянула на дверь, где молча стоял еще один малыш. Его глаза были широко открыты, нижняя губа дрожала.
Медсестра, должно быть, заметила потрясение на моем лице, потому что сняла мальчика с кровати и повела детей к выходу.
— Мама еще не отдохнула, — твердо сказала она, когда одна из девочек попыталась протестовать. — Думаю, вам надо подождать в игровой комнате, пока ваш папа поговорит с доктором. Вы сможете навестить маму позже.
Решительно закрыв за детьми дверь, медсестра повернулась ко мне.
— Вы их не помните?
В полном смятении я покачала головой.
— Это какая-то ошибка. Они не мои, клянусь вам!
— После удара молнии люди довольно часто страдают временной потерей памяти, — объяснила медсестра, невозмутимо измеряя мой пульс и давление.
Я смотрела, как она вносит результаты в медкарту. Когда она снова наклонилась ко мне, чтобы осмотреть мои глаза, я почувствовала на коже ее теплое дыхание с запахом мяты.
— Я позову доктора Шакира. Теперь, когда вы очнулись, он сможет осмотреть вас более тщательно. Он вам все и объяснит. Думаю, сейчас доктор разговаривает с вашим мужем. — Она ободряюще улыбнулась. — Не волнуйтесь, миссис Ричардсон, все будет хорошо.
— Я не миссис Ричардсон, — снова сказала я ей в спину, но уже не столь уверенно.
Когда дверь за ней закрылась, я хотела потереть глаза, забыв о капельнице, и это движение вызвало новый взрыв боли в левом плече. Я осторожно опустила левую руку на кровать, поднесла к глазам правую и стала ее рассматривать. Рука была тонкой, с безупречным маникюром. В глубине души шевельнулся страх. Это была не моя рука с вечно обломанными ногтями от постоянной работы за компьютером. И куда делся небольшой шрам от пореза, который я получила, вскрывая банку с собачьими консервами?
