В памяти вдруг всплыли слова доктора Чена о том, что последствиями от удара молнии могут стать глухота или катаракта. Я спросила об этом доктора Шакира.
— Вы удивительно хорошо информированы о своем состоянии, — заметил он.
Возвращение к спасительной области медицины явно обрадовало его. Я заметила, как расслабились его плечи.
— То, о чем вы говорите, истинная правда, но я тщательно вас обследовал и могу заверить, что в настоящее время опасность вам не угрожает. — Он сделал паузу. — Собственно, если томография не выявит никаких отклонений, вы сможете отправиться домой.
— Сегодня? — со страхом спросила я.
Он покачал головой.
— Я приду к вам завтра. Если результаты томографии будут готовы и ваше самочувствие не вызовет у меня никаких подозрений, завтра мы вас и выпишем. Если провалы в памяти будут продолжаться, мы устроим вас на амбулаторное лечение в нашем психиатрическом отделении. А пока советую вам немного отдохнуть. Уверен, что дома о тишине и покое вам, скорее всего, придется забыть.
Грант пришел вечером, он был один. По его словам, дети очень устали после прогулки, он рано уложил их спать и попросил соседку час-другой присмотреть за ними.
— Как Тедди? — спросила я, и не только из вежливости — состояние этого ребенка меня по-настоящему беспокоило, как бы я ни отнекивалась.
Грант пожал плечами.
— Разумеется, он расстроен. Он не совсем понимает, что происходит, Лорен. Требует вернуть ему маму.
Я отвела глаза и подумала: Тедди как никто другой понимает, что происходит.
— Когда тебе разрешат ехать домой? — спросил он.
— Может, завтра, — ответила я, изо всех сил стараясь не думать о такой ужасной возможности.
Домой. Новый неведомый шаг в темноту. Мне придется участвовать в этом странном спектакле и жить чужой жизнью, если только я снова не проснусь Джессикой. Я ужасно скучала по дому, но мне хотелось жить собственной жизнью, а не быть чьей-то пешкой. Вспомнив слова мамы, которая в нашем последнем разговоре просила не строить из себя супергероиню, я едва не расплакалась. Я всегда была ужасно независимой и стремилась всего добиваться сама. Быть может, моя жизнь не была образцом для подражания, но это была моя жизнь. Теперь же я была совершенно бессильна, и мощный поток нес меня, как песчинку, неведомо куда. Словно я каталась на «русских горках» в парке Чессингтона, только этот аттракцион был пострашнее.
Я широко зевнула, едва успев в последнюю секунду прикрыть рот. Сон — вот в чем я теперь нуждалась. Именно сон мог стать ключом к двери между этими двумя мирами.
