Когда-то агенты-одиночки входили в ряды ягер-зухеров. Потом они отделились, по-прежнему продолжая охоту и поиски, но больше не следуя ничьим правилам, кроме собственных.
— Возможно, — ответила я. — Нам надо лишь спросить Эдварда.
Манденауэр знал всех агентов — действующих и в отставке. Я занесла этот вопрос в список необходимых дел, который держала в уме.
— Я разговаривала с владельцем бара, — сказала Джесси. — Фицджеральд работает за наличные. Владелец не знает ни номера его социального страхования, ни информации о родственниках, ни адреса, ни даже размера обуви. Все так и кричит: «Оборотень!»
— Если не считать серебряного кольца на руке и серебряной пули в пистолете, — пробормотала я.
— Что посылает всю теорию к черту, — пожала плечами Джесси. — Я сделала запрос на Дэмьена Фицджеральда из Нью-Йорка. Но не зная номера его страховки, что помогло бы сузить поиски... Мне прислали метровый список Дэмьенов Фицджеральдов. Никто из них не привлекался, а это значит, что в системе нет их «пальчиков» или снимков.
— Вот черт!
— Ага.
Мы замолчали. Мысли вихрем проносились в голове, но, к сожалению, я так ни к чему и не пришла.
— Ты примчалась в город, превышая скорость, не просто чтобы поговорить о Дэмьене, — сказала Джесси. — Тебя напугало что-то ещё. Не хочешь поделиться?
— Не очень.
— Я знаю о твоей семье. — Джесси вздохнула и откинулась на спинку стула.
Я вскинула голову так быстро, что она закружилась. Прищурилась.
— Расслабься. Манденауэр не сболтнул ничего такого, чего не было в полицейском отчете. — Джесси скривила губы. — Кроме эпизода с оборотнями.
Полиция решила, что мою семью убили бешеные собаки. В Топике их было так много.
— Даже представить не могу, что ты пережила, — тихо сказала Джесси.
— Да, не можешь.
— Моя лучшая подруга была оборотнем и долгие годы водила меня за нос. Хотела сделать меня одной из них, а потом править всем миром. Я ее остановила.
Мы посмотрели друг на друга, и я поняла, как сильно на нее повлияло произошедшее в Миниве. Не каждый день увидишь, как тот, кому ты доверял, обрастает мехом и пытается тебя убить.
На какое-то мгновение мне захотелось посочувствовать ей, но Джесси приспичило снова открыть рот:
— Ты знаешь что-то еще, а я не хочу умереть из-за того, что ты боишься со мной поделиться.
Я потрясла головой, словно меня окатили ведром воды, а потом покачала ею, чтобы избавиться от звона в ушах.
— Боюсь?
— Ты меня слышала. Что же ты видела сегодня ночью, раз это напугало тебя настолько, что ты примчалась ко мне?
