Настоящие волки кинутся прочь от человека. Только оборотни побегут людям навстречу.
И волки, и оборотни выберут слабейшего из стада. Только оборотни способны напасть на сильного. Только животные с человеческим интеллектом нападут с военной точностью.
Хрип моего дыхания, топот ботинок, треск ветвей почти заглушили шепот ветра в кронах деревьев, жужжание еще не впавших в спячку комаров, шорох ночных созданий в подлеске. Из-за этого я не услышала безмолвие. Не сразу.
Но к тому моменту, когда я заметила, каким все стало неподвижным — жутко неподвижным — было уже слишком поздно. Они стремительно приближались со всех сторон.
— Стандартный боевой порядок для атаки, — пробормотала я. — Боже, как вы предсказуемы.
Гении из оружейного отдела ягер-зухеров модифицировали мое ружье из полуавтоматического в полностью автоматическое. Оружие выглядело самым обыкновенным, но таковым не являлось. Одна из причин, по которым я предпочитала его ДПР-овскому дробовику стандартного образца — неплохое ружье, но не против сверхъестественных поганцев.
Само собой, автоматическое оружие было совершенно незаконным — ну так арестуйте меня. Не думаю, что оборотни станут жаловаться на нечистую игру из-за того, что я владела оружием современного террориста. Когда я закончу, им останется только гореть.
Первый прорвался сквозь листву справа от меня. У них редко получалось ждать. Подкрадываться. Нападать согласованно. Кто-то всегда не выдерживал, и тут-то я его и подлавливала.
Я подождала, пока не увидела белки их глаз. То, что у них есть белки — для меня основание в них стрелять. Посмотрите в человеческие глаза, а потом в волчьи, и сразу поймете, что я имею в виду.
Я выстрелила в грудь серому волку, затем следующему за ним, и следующему. Повернулась спиной к этим телам и скосила остальных широким полукругом ружейного огня.
Оборотни хороши в планировании, но вот импровизация им недоступна.
Последний оборотень рухнул на землю, и в лес вернулась тишина.
— Автоматическое оружие, специальные пули. Каждый раз их уделывает, — пробормотала я.
Сердце все еще колотилось быстро и громко, но руки трястись перестали. Я больше не чувствовала слабости. Больше не слышала голосов в голове или криков в ушах. Жизнь хороша.
Я пересчитала тела. Восемь. Неплохо для одной трудовой ночи. Чертовски хорошо для одного часа.
Я наклонилась, собираясь стащить их в одну кучу — чтобы легче было сжигать, милая Красная Шапочка, — и тут позади меня раздался низкий яростный рык.
