Питер осторожно подплыл к баллону. Попробовал высвободить его. Не получается. Баллон застрял крепко. Самое разумное — подняться обратно на поверхность. И увидеть удивленные глаза Райана ван дер Кампа, бывшего военного моряка, награжденного тремя орденами? Черта с два! Может быть, удастся высвободить регулятор или какую-нибудь из трубочек. Похоже, все они попали в черную дыру, которую Господь Бог в своей мудрости уготовил на дне океана, чтобы досадить Питеру Стайну. Он еще раз провел пальцами вдоль баллона, надеясь добраться до вентиля. Под руку попалась резиновая трубочка, Питер дернул ее, но безуспешно. Он нащупал другую, но и та не шелохнулась. Бум! Бум! Бум! Питер чувствовал, как адреналин вбрасывается в кровь: мозг заработал яснее, и Питер начал осознавать, что поступает глупо. Причем по причинам, еще более глупым. И тем не менее он не мог отступить. Он никогда не отступал. Не был ли это момент, когда сила оборачивается слабостью… фатальной слабостью здесь, на дне прекрасного океана, который ничего не любит больше, чем быть могилой?
Дерьмо! Теперь Питер Стайн разозлился. Злость вспыхивала в нем легко. Всегда огнепроводный шнур к ней был короток и быстро сгорал. Забудь о страхе! Не поддавайся панике! Питер ненавидел себя за патетическую демонстрацию мужественности, которая привела к столь серьезной опасности. Ладно, он проделывал это сотни раз, однако это только увеличивало возможность того, что произойдет нечто подобное. Питер вспомнил философскую истину, что в бесконечности времени обезьяна, ударяющая без всякого смысла по клавишам пишущей машинки, в конце концов выдаст все произведения Шекспира. Рано или поздно Питер Стайн должен был, опустившись на дно, оказаться отрезанным от источника воздуха. Когда Питер мысленно проигрывал такую ситуацию, он всегда считал, что просто повернется и выплывет на поверхность. Теперь он понял — из всех людей на земле себя он знает меньше, чем кого-либо. И Питер Стайн мрачно улыбнулся под маской, сознавая, что самым опасным фактором в сложившейся ситуации является он сам, его личность. Ничего не поделаешь. Мужчина должен поступать так, как следует поступать мужчине, не важно, есть ли тому свидетели или нет. Легкие разрывались, но Питер твердо встал ногами по обе стороны баллона, нагнулся и взялся за его скользкие бока. Он дернул баллон изо всех оставшихся у него сил. Баллон не сдвинулся с места, а вот Питер Стайн сдвинулся. Его правая нога потеряла упор и соскользнула в расщелину, голая спина ударилась об острую, как бритва, кромку кораллового рифа, и Питер почувствовал боль от содранной кожи. Но, что было гораздо хуже, его старания сдвинуть баллон и потеря опоры на риф исчерпали все остатки воздуха в его организме.
